По разные стороны вечности

– Погоди, сейчас вина выпьем, – сказала она. По-мужски уверенной рукой отрыла бутылку красного, наполнила бокалы.

– За встречу!

Вино было слишком сладкое, Магда обычно такое не пила. Предпочитала сухие и полусухие сорта – кисловатые, терпкие. Но сейчас вкус неожиданно понравился. Не то еще одна перемена в череде многих, не то обстоятельства повлияли на изменение предпочтений.

– Ты так и не сказала, что случилось, – заметила Лариса, допивая последние капли. – С мужем, что ли, поругалась?

Хмель ударил Магде в голову: выпитое на голодный желудок вино растеклось по жилам горячей лавой, ослабив связь между языком и мозгом. Поэтому она сказала то, чего не собиралась говорить:

– Мы разводимся.

– Как?! – выдохнула Лариса. – Такая пара!

– Трио, – ухмыльнулась Магда. – У него другая появилась.

Потрясенная Лариса молчала недолго.

– Такое дело вином не залечишь, – изрекла она и, не вставая, открыла дверцу холодильника. – Тут требуется кое-что покрепче.

На столе появилась бутылка водки.

– Я водку не пью, – слабо возразила Магда.

– Уже пьешь. Все когда-то бывает в первый раз. Давай-давай, как лекарство. Я медик, забыла? У тебя стресс знаешь какой? Сама не понимаешь. Надо эту гадость из себя выпустить.

Что Магда и сделала по полной программе. Сбивчиво и порой бессвязно она рассказала Ларисе все: и про невесть откуда свалившийся на нее дар ясновидения, и про осложнившиеся отношения с Максимом, и про сегодняшний звонок из фитнес-центра.

– Значит, вот просто так встала и ушла? Ничего ему не сказала?

– Если бы дождалась и увидела, убила бы, наверное, – ответила Магда и поняла, что это правда.

Злость на предателя была так сильна, что могла толкнуть на непредсказуемые поступки. Раньше она была другая. Тихая, безответная. Только и хватило бы темперамента, чтобы порыдать в подушку. Но теперь многое в ней стало другим – не только окружающие видели перемены, она и сама замечала.

– Я ему доверяла, верила, как господу богу, а он, гад, знал и все равно… Ничего не может быть отвратительнее, чем обмануть того, кто тебе доверился! У Данте такие в самом последнем круге ада мучаются.

«Надо же, как я это запомнила! «Божественную комедию» сто лет назад читала».

– Ты ушла, так ведь муж искать будет? Он же не знает, что ты знаешь про него! Подумает, несчастье какое-то, отца твоего перепугает. Ты бы хоть отцу позвонила, что жива и здорова!

Повесив трубку, так и не поняв, кто звонил и чего он хотел, Магда переоделась в первые попавшиеся под руку джинсы и водолазку, надела пальто, схватила сумку и хотела уже выйти из квартиры, но потом достала помаду и написала на зеркале в прихожей: «Я все узнала. Ты мне противен». После этого натянула сапоги и ушла, оставив всюду гореть свет и, кажется, не выключив плиту.

Или плиту она выключила? Вспомнить не получалось. Да и какая разница? Придет Макс – выключит. А нет, так пусть все сломается, сгорит, как ломается и горит ее сердце.

– Не буду я отцу звонить. Ни с кем не хочу разговаривать. Я записку оставила. Помадой, на зеркале, как в бульварном романе.

Выпитая впервые в жизни водка подействовала на Магду убийственно. Проснувшись наутро на диване, она не могла вспомнить, как добралась до постели, как раздевалась и ложилась. События вечера расплывались туманными пятнами: последнее, что она помнила, – это то, как плакала, захлебываясь и подвывая, а Лариса прижимала ее голову к своему мощному плечу и гладила по волосам.

– Сволочи они! – с чувством говорила она, вкладывая в эти слова свои собственные переживания. – Самые лучшие из них – и те сволочи. Чем к ним лучше относишься, тем сильнее они тебя потом пнут!

Магда открыла глаза и мысленно поблагодарила Ларису, что та задернула шторы – глазам было больно, и бьющий в глаза свет усилил бы боль. К тому же и розово-пурпурное буйство в полумраке не так отчетливо виднелось.

Голова была тяжелая, хотелось в туалет, но в целом состояние можно было считать вполне сносным, учитывая количество выпитого.

Магда поднялась с кровати и обнаружила на себе футболку Ларисы, которая доходила ей до колен и мешком свисала с плеч. Самой Ларисы не было: она с вечера предупредила, что сегодня работает в дневную смену и придет только к вечеру.

– Живи, пока живется, сколько надо. Если куда пойдешь, запри квартиру, ключи возьми с собой, – наказывала подруга.

Приводя себя в порядок, Магда раздумывала о том, что ей теперь делать. Как ни странно, мысли о Максе не были мучительными. То ли Ларисина водочная терапия подействовала, то ли потрясение оказалось настолько сильным, что внутри все перевернулось, черное стало белым и наоборот, а в результате эмоции и чувства притупились.

Там, где прежде была любовь к Максу, где еще вчера жгло и саднило, сегодня остались брезгливое недоумение и сухая горечь. Впрочем, возможно, это только сейчас. Эмоциональное онемение, вызванное пережитым шоком, пройдет, на смену ему нагрянут воспоминания, навалится тоска, станут терзать обманутые ожидания и несбывшиеся надежды.

Но пока ничего этого нет, нужно решить, как ей поступать дальше.