По рукам и ногам

Кот поджимает губы и быстрым движением натягивает футболку. Слишком быстрым, как мне кажется, потому что я вижу, как буквально на секунду напрягаются его желваки из-за резкого движения больным плечом.

– У тебя завтра зачёт. Готовься.

Терпеть не могу, когда Котовский покрывается этой своей коркой льда. Захлопывается, превращаясь в Игоря Владимировича, которого я встретила, когда пришла устраиваться на работу в клуб. Я-то знаю, что мой Котик там внутри, никуда не делся. Но он вот так вот исчезает и появляется этот – властный, безапелляционный, считающий, что всё должно быть так, как сказал он.

И сейчас он проходит к двери, набрасывает ветровку, обувается и уходит.

Я зависаю посреди прихожей. Засранец ты, Кот. Что за мода такая наказывать меня молчанием, прибивая к полу тяжёлым взглядом, а потом оставлять одну? Вот, Маша, тебе качели: только что гореть заставил, желать его до дрожи, а через пять минут окатил морозом и оставил в одиночестве, придавив приказом.

Качаю головой, защёлкиваю за ним замок и иду в душ. В теле всё ещё блуждают отголоски возбуждения. Стараюсь расслабиться, но выходит лишь разозлиться. Знаю, что это не особо чем мне поможет, но остановить это уже не могу и не хочу.

После душа, чуть успокоившись, созваниваюсь с мамой. У неё всё хорошо. Она всё ещё находится в клинике, но уже там на полставки работает. Приезжала на две недели, но так торопилась обратно, что явно дала понять, что не к работе и лечению её так тянет. Ну и хорошо, рада за неё.

Пролистываю конспект к завтрашнему зачёту, пробегаю короткий тест по методичке, собираюсь и еду в клуб на смену.

Когда старшая по смене проводит короткое стартовое собрание, в комнате персонала показывается Котовский. Находит глазами меня и тут же уходит. Отлично. Резанул. Справился.

Сегодня опять много ВИПов. Мои ВИП-ниши обе заняты, и ещё куча столиков в общей зоне. Я даже передохнуть не успеваю. В одной попались больно уж педантичные две дамы. Сучки неудовлетворённые в народе таких называют. Но моя задача улыбаться, менять блюдце с некрасиво, по их мнению, уложенным лимончиком на такое же, натирать ещё раз стаканы на глазах, чтобы точно, и правильно подавать холодные закуски, а то одна из них была в отношениях с хозяином какого-то клуба и точно знает, как должен вести себя хороший вышколенный персонал.

За вторым ВИП-столиком чуть проще, но люди мне знакомы. Игорь с ними приятельствует, и, кажется, они его сейчас тоже ждут.

– Карташова, зайди к шефу, – сообщает мне менеджер зала.

Ну всё. Сейчас устроит мне. Или уволит. Всё равно же по его всё сделает.

Со вздохом сдаю в окошко на кухне поднос и поднимаюсь на второй этаж. Тихонько стучусь и, не дожидаясь ответа, вхожу. Вся смелость и решение идти поперёк его как-то тают. Я вижу в его глазах блеск, тот самый, что и в игровой. Особый взгляд. В руках моток верёвки.

– Сними платье.

– Игорь, я работаю. Думаю…

– Скоро продолжишь работать, если так хочешь, – подходит близко. – До конца смены. Это твоё решение, я его принял. А сейчас раздевайся.

Глубоко вздыхаю, считая про себя до трёх. Сейчас Кот в режиме Дома, спорить с ним – себе дороже. Расстёгиваю маленькие пуговки на платье, потом стаскиваю его через голову и откладываю в сторону. Выпрямляю спину и поднимаю на Игоря глаза.

– Теперь колготы и трусики. Лифчик можешь оставить.

Ладно. Хорошо.

Делаю и это. Потом Котовский подталкивает меня к длинному зеркалу на боковой стене.

– У тебя будет очень интересная и запоминающаяся смена. И имей в виду, тронешь себя сама – накажу.

Нет, наказания я совершенно не хочу. Но зачем мне себя трогать?

Понимание приходит позже. Кот распускает верёвку, складывает её вдвое и опоясывает мою талию, пропуская конец одной стороны через петлю с другой. На свободном длинном конце завязывает простой узел и пропускает этот конец у меня между ног так, что узел оказывается прямо на промежности, чуть дальше клитора. Крепит обвязку сзади на поясе, пропустив двойную верёвку между ягодиц. Сзади разводит сдвоенную верёвку, переводит оба конца с разных сторон бёдер, подхватывает ими двойную полосу спереди, а потом разводит концы в разные стороны так, что спереди получается ромбовая обвязка.

Но сюрпризом оказывается иное. Разойдясь в стороны, верёвки чуть раздвигают мои половые губы, раскрывают их совсем немного, но этого хватает, чтобы понять, насколько трудно мне сегодня будет работать.

– Можешь одеваться, – негромко сообщает Котовский, закончив незамысловатое симпатичное плетение с секретом.

Я с максимально непроницаемым видом натягиваю платье, застёгиваю его на все пуговицы, поправляю волосы. Форменное платье довольно длинное, ничего заметно не будет, но двигаться непросто, ощущая при этом движение обвязки.

– Хорошей смены, Маша, – шепчет Кот мне сзади в ухо, а потом уходит из собственного кабинета первым.

Глава 41.