По секрету всему свету

— Хочу прогуляться по коридору.

— Там будут уколы ставить, позовешь.

— Ага.

В коридоре было очень шумно, бегала ребятня. Слышался женский голос из палаты:

— Прекратите стучать в дверь, Катя, Таня!

Я стала искать глазами Диму, но не нашла. Пошла в вестибюль, и там его нет.

«Где же он?»

Медсестра громко позвала всех на уколы.

«Надо предупредить наших больных».

Я зашла в палату и сказала соседкам о процедурах, потом пошла на первый пост.

После укола я направилась в палату. Но меня остановил 70-летний старик. Он попросил посидеть с ним возле его палаты. Я в недоумении остановилась. Раньше я его не видела. Он был очень худой, штаны сползли, оголив ягодицы, рубаха грязная, рваная и тапки на босу ногу.

— Я вот скучаю и ищу себе невесту. Будешь моей невестой? Ты мне очень понравилась, — произнес он хриплым голосом.

Конечно, я была приятно удивлена, что на меня обратили внимание, но мне бы хотелось встретиться с Димой. Этот старик мне напомнил персонаж из комедийного фильма, и я решила присесть рядом.

— Вы скучаете?

«Ох, как от него неприятно пахнет и волосы ужасно прилизаны. И еще он хочет, чтобы я с ним посидела. Ну уж — нет».

И хотя мне показался старик неприятным, я сделала вид, что он не вызывает у меня отвращение, просто я тороплюсь по делам. И сказала это вслух. Но старик меня не расслышал.

— Знаешь, девонька, как я давно тут лежу — 2-й месяц. Жена у меня умерла. Я воевал на фронте, был очень красивым солдатом. Скинуть бы мне лет 50, я бы женился на тебе.

Мимо проходили больные и улыбались.

— Мне все же нужно идти, — не выдержала я.

На душе у меня стало грустно, толи из-за жалости, толи из-за того, что я представила себя на его месте. Я встала и пошла в свою палату. Но несколько раз обернулась на старика, а он смотрел на меня.

В палате я села на кровать и стала думать.

«Я так сильно похудела, а ведь я крепкая дева. Я плохо ем и сильно нервничаю, переживаю. Меня раздражают голодные лица больных. Они только и делают, что едят и спят, все женщины полные. Больница напоминает старый заброшенный замок, а больные точно узники. Тело у меня постоянно напряжено. Тело так горит, что я не замечаю холода и сырости здесь, мне жарко, даже умываться холодной водой мне нравится, словно я — закаленная спортсменка. Здесь только можно умереть с тоски. И если бы не Дима, было бы хуже. Я почти выздоровела и не кашляю. Может меня скоро выпишут. А как же Дима?»

Утром следующего дня меня снова отпустили домой после процедур.

Мы вышли с Тоней на улицу. Стоял конец апреля. Солнце светило ярко, дотаивал снег. Мы подошли к остановке, чтобы уехать на автобусе.

— Как солнце сильно светит сегодня! — восхищенно проговорила я.

— Да. Сегодня отличная погода.

— Что-то автобуса нет?

— А может нас вон тот «УАЗ» довезет!? — проговорила Тоня.

— Может быть?

Мы стали останавливать машину, подняв руку. Машина остановилась, и мы сели.

Обратно я вернулась уже вечером, к пяти часам.

Сняла пальто в палате и пошла на укол.

По коридору болтался Дима.

— Привет! — закричал он, увидев меня.

— Привет. Может что-нибудь по телику будет? — спросила я тихо.

— Не знаю, у меня забрали ключ от шкафа, где стоит телик.

Телевизор был, оказывается, помещен в деревянный ящик и закрывался на ключ. Я раньше этого не знала.

Я пошла в процедурный кабинет за дозой лекарств.

Когда вышла, в коридоре уже никого не было. До позднего вечера я пробыла в своей палате.

А потом вышла в коридор и направилась в вестибюль.

Села позади незнакомых мужчин и Алексея.

Вскоре все ушли. Я была удивлена, что Алексей больше не проявлял ко мне интереса. Я предполагала, что он узнал о наших отношениях с Димой.

Тут появился Дима и сел рядом со мной. От него пахло приятным одеколоном и сам он был опрятен и красив. Мне захотелось к нему прижаться и поцеловать его. И я предложила:

— Пойдем ко мне в палату. Я одна ночую. — Я сама себе удивилась.

— Пойдем, — удивленно и радостно произнес он.

— Я пойду впереди. А ты потом приходи.

Мне и самой не верилось, что я на такое способна: командовать парадом. Еще несколько дней назад я краснела при виде его и мальчишек. Меня бросало в жар от волнения и стыда. А теперь я осмелела и обнаглела. Я почувствовала в себе силу.

Через несколько минут Дима пришел в палату. В коридоре никого не было.

«Как здесь все же сыро и холодно».

— Сейчас я выключу свет, — совершенно осмелела я.

— Ладно.

Когда в комнате стало сумрачно, мы обнялись очень нежно.

— Давай ляжем и укроемся одеялом, — предложила я.

— Вон с той кровати возьмем еще одеяло, — сказал Дима.

Мы легли и укрылись одеялом моим и сверху чужим.

«Как хорошо».

— Я всегда мерзну, но сейчас мне стало очень тепло, — выговорился он. Видишь, у меня под кофтой одна майка. А у тебя? — он полез мне под кофту.

— У меня тоже, — произнесла я, но остановила его руку, которая все же коснулась груди в лифчике.

Он вздрогнул и убрал руку. Но стал спускаться в штаны, лаская ягодицы и прижимая меня к себе все сильней.

— Ой, нос чешется, нам попадет, наверно? — прошептал он.

— Я не верю в приметы.