По Семиречью

На короткое время равновесие сил оказалось нарушенным, шестерка оставшихся муравьев зашевелилась. Но свободное место вскоре же заняли другие, и снова муравьи застыли, напрягая силы. К ним подбегают, их осматривают, щупают усиками, но никто не намеревается расправиться с чужаком. Нет палача. Запропастился. И так долго продолжалась эта картина, что у меня ноги заныли и не стало сил сидеть на корточках.

Через полчаса я застал ту же картину.

Еще через полчаса увидел палача. Он сидел верхом на чужаке и, не торопясь, старательно отпиливал ему голову. Наконец сделал дело, казнил противника.

Интересно, чем же бегунки питаются в этой бесплодной, мертвой пустыне?

Если присмотреться, то всюду по такыру по всем направлениям безудержно, беспрестанно, будто нарочито до изнурения мечутся муравьи-бегунки. Ни один из них не остановится, не отдохнет секунду. Впрочем, как остановиться, когда земля накалена, пышет жаром, по ней, такой горячей, можно только мчаться и мчаться?

Эти беспрестанные поиски, это гнездо посреди бесплодной земли кажутся ошибкой природы, нелепым испытанием на жизнь и смерть, выпавшим на долю бегунков.

Впрочем, все оказывается иначе.

Такыр что море. Не всякий летящий пересекает его по своей воле. Кое-кого ослабевшего приносит ветер. И он, опустившись на голую землю, мгновенно попадает в челюсти черных охотников. Немало насекомых выползает из зарослей трав, обрамляющих такыр со всех сторон. Но не у всех хватает сил преодолеть эту раскаленную скороводку, без тени, без норки, без трещинки. И ослабевший от жары и сухости тоже становится добычей. Наверное, на такыр, как везде, только всюду незримо, а здесь на виду, заметно, также падают на лету насекомые, закончившие свой жизненный путь.

Надоедливый слепень охотится за мной вот уже более часа. Он зорок, быстр, неуловим. Мгновенная посадка — и сразу же укус. От боли вздрагиваешь, замахнешься, а слепня уже след простыл. Долго ли он будет меня истязать?! Наконец победа за мной. Кровопийца пойман, придавлен и падает на землю. Маленький бегунок-разведчик сейчас же хватает его и мчится с ним прямиком к кучке свежевыброшенной земли.

Такыр велик, но по нему, такому гладкому, легко тащить добычу. Нет, не зря на нем обосновались муравьи, и, судя по размеру курганчика возле входа, дела у них идут отлично, хотя вокруг сухость, жара и голая земля.

Озеро синее, озеро черное

Заходит солнце. Еще больше синеет озеро, потом по нему бегут фиолетовые полосы. С каждой минутой они все гуще и вот закрыли озеро. Темнеет. Балхаш успокаивается. Мимо бивака в воздухе величаво проплывают степенные пеликаны и усаживаются вдали на мыске.

Сегодня воскресенье, 12-й день нашего путешествия, но мы не ведем счет дням. Какое они имеют для нас значение? Удачные дни с хорошей погодой — праздники, неудачные с дождями и ветрами — будни.

Дорога отошла в сторону от озера, и оно осталось далеко за холмами. Ночью прошел дождь, и сейчас удивительно прозрачен воздух. Тепло. По небу плывут белые кучевые облака. Но далеко на западе темнеет полоска туч и медленно-медленно, расширяясь, движется в нашу сторону. Может быть, минует. Надоели дожди и раскисшие дороги! Давно пора быть жаркому южному солнцу. Хотя благодаря дождям при помощи полиэтиленовой пленки мы все время с полным запасом питьевой воды. Из-за дождей же выгоревшая пустыня вновь начинает зеленеть.

Наконец кончились холмы, и опять засинела полоска Балхаша. С трудом мы находим спуск и добираемся до озера. Здесь также глушь, заросли чингиля, терескена, тамариска и красные, как кумач, глиняные высохшие берега. Синее озеро в красной оправе кажется особенно красивым. Пора готовить обед, ставить палатку. Но нам не везет. Темная полоска выросла, заняла половину неба, добралась до нас. Вскоре черные косматые тучи выползают из-за красных берегов, послышался отдаленный гул. Теперь все небо в тучах. На западе громоздятся армады кучевых облаков, на востоке — черная стена, поблескивающая молниями, к северу проглядывают синие окошки, отороченные белыми барашками и темными полосками, а совсем над нами от косматых туч книзу протянулись изогнутые дождевые полосы. И везде разные тучи, разная погода.

Озеро стало сперва свинцово-синим, потом почернело, затем покрылось мелкими белыми бурунами, по его поверхности пробежали два водяных столба, раздались странные звуки, похожие на стон человека. С потемневшего берега снялись ярко-белые на темном фоне серебристые чайки.

Надвигался ураган. Вот он примчался к нам, сорвал палатку, сдвинул с красных холмов черные тучи, понес валы вспененных волн и обрушился на землю ливнем. Небо разрезали молнии, загрохотал гром. Раскачался ревень, его широкие сухие листья взлетели в воздух, закружились штопором кверху и потом медленно-медленно, как на парашюте, стали опускаться вниз, нацелившись на пустыню своей единственной «ногой».