По следам дзёро-гумо (СИ)

К концу турнира Амина измучилась, сдерживая зевоту, а «трон» лишился цветочного убранства, и цветов главному победителю не досталось. Собрав несколько лепестков со своих колен, Амина сдула их с ладоней в сторону подошедшего паука, покрытого красными пятнами, похожими на кровавые кляксы, но тому этого оказалось недостаточно. Вместо того чтобы отойти, как делали его предшественники, он свернулся в клубок, подобрав под себя лапы, и замер, а его тело пошло буграми, меняя очертания. Огромный волдырь надулся посреди панциря, подернулся рябью и превратился в мужскую голову. Вслед за головой вытянулась жилистая шея. Показались плечи, обтянутые алой тканью. Чем больше человеческого тела вылезало из паучьего панциря, тем сильнее панцирь сплющивался, напоминая лопнувшую шину. Наблюдать за этим было противно, но до крайности любопытно, и Амина не могла отвести взгляд. Она еще ни разу не видела, как пауки-оборотни оборачиваются людьми, и хотя сама имела подобный опыт, но не знала, как это выглядит со стороны.

Через пару мгновений перед ней стоял коленопреклоненный атлет в алом кимоно, расшитом серебристыми узорами, и Амина порадовалась, что госпожа Киаохуи снабдила все паучье семейство специальными нарядами, иначе этот паук-оборотень был бы сейчас вообще без одежды. Мужчина протянул руки к Амине, приглашая ее спуститься с трона. Ее затрясло от мысли, что ей придется к нему прикоснуться. Публика ревела от восторга, женская половина повизгивала, а голос судьи звенел прямо у Амины в голове:

– Победителем турнира становится участник по имени Кианг! Это означает, что ему присваивается право первого супруга нашей новой Королевы! Приглашаю всех присутствующих на торжественную церемонию в храм Великой Праматери!

Атлет в красном сгреб Амину в охапку и поставил на ноги перед собой. Ее макушка не доставала до его квадратного подбородка, покрытого черной жесткой щетиной.

– Поцелуй! Поцелуй! – Казалось, мозг вот-вот взорвется от криков, грянувших внутри черепной коробки, а желудок исторгнет наружу все то, чем заботливо накормила ее Юнру этим утром.

– Награди же своего жениха поцелуем! – Голос Зэнзэн, приблизившейся к Амине, перекрыл все прочие голоса. Хозяйка игорного дома лукаво улыбалась, глядя на нее своими хитрыми лисьими глазами.

Атлет навис над Аминой, явно собираясь без ее согласия исполнить требование толпы. От него шел ужасный запах, какой бывает в пыльных углах с паутиной, полной дохлых насекомых. Но только запах атлета был в сто раз сильнее. Опасаясь, что ее вот-вот вывернет прямо на алый шелк его кимоно, Амина быстро клюнула «жениха» носом в колючую щеку и отпрянула от него на безопасное расстояние.

Разочарованный гул прокатился среди присутствующих.

– Я еще не вступила в права! – огрызнулась Амина, оборачиваясь к толпе и посылая ей свой мысленный ответ. —Порядочные девушки до свадьбы не целуются!

– Что ж, твое право… – Зэнзэн обняла ее за плечи и повела к крыльцу игорного дома. – А зря! На твоем месте я бы не стала отказывать такому красавчику. Ведь времени для поцелуев у вас будет не так уж много.

– Правда? И почему же?

– Потому что свои супружеские дела вам придется выполнять в паучьем облике. Ну а после того, как все у вас завершится, ты, вероятнее всего, съешь своего супруга, и целоваться тебе будет не с кем до тех самых пор, пока ты не произведешь на свет потомство и не высидишь яйца. В течение этого времени ты не сможешь обернуться человеком. Так уж мы, самки, устроены.

Амина непроизвольно согнулась пополам от жуткого спазма в желудке, и ее вывернуло на дорожку, усыпанную лепестками орхидей.

Глава 29. Дар

Над демоническим храмом вставало солнце, какое-то тусклое и бесцветное, словно больной, измученный серьезным недугом. Небесная синева пряталась под плотной серой дымкой, напоминавшей матерчатый полог, натянутый над игорным домом с обратной стороны. Каменная насыпь, пересекавшая пруд, розовела от цветов, ее специально украсили к началу церемонии. Амина подумала, что примерно так и представляла себе дорогу в ад, которую можно пройти только в один конец. Надежда на то, что после церемонии она выйдет из храма в сознании и в своем теле, совсем угасла к концу бессонной ночи. Скорее всего, ей суждено стать вечной пленницей, обреченной исполнять свое «великое предназначение».

Все обитатели паучьего притона выстроились вдоль берега пруда. Кианг стоял рядом и крепко держал Амину под руку. В другой руке он сжимал пышный букет орхидей – для Великой Праматери. Точно такой же он только что преподнес Амине, но она тут же выронила его, почувствовав приступ дурноты, вызванный приторным цветочным запахом. Цветы упали к ее ногам под недовольные возгласы присутствующих, часть стеблей скатилась в пруд и закружилась в мутной воде. Зэнзэн холодно улыбнулась и жестом приказала всем утихнуть, а затем принялась вещать что-то пафосное. Приступ дурноты все не отпускал Амину, и она не вникала в торжественный монолог домоправительницы, ее сознания достигали лишь обрывки фраз: