По следам кочевников. Монголия глазами этнографа

На следующее утро проверяем багаж, делаем кое-какие покупки — и дальше в путь. Дорога проходит мимо участка, где работает венгерская бригада; заезжаем к ним, чтобы набрать воды и еще раз попрощаться. Но они как раз роют новый колодец, вода должна появиться только завтра. Их резервуары тоже пусты, они послали цистерну в город. Привозную воду ждут к вечеру. Гидрологи дарят нам в утешение бутылку венгерского вина, и мы углубляемся в пустыню.

Дороги мы, к сожалению, не знаем. В Сайн-Шанде я начертил маршрут, но на голой равнине без ориентиров очень легко сбиться с пути.

Минут через 45 оказываемся у края оврага. На дне его желтеет тонкий песок. Овраг стал поперек нашего пути, придется через него перебираться. Находим место, где склон более полог, видим следы шин на краю и решаем рискнуть. Машина медленно спускается вниз, но на половине склона колеса начинают беспомощно вертеться в песке. Застряли!

Нигде ни души. Правда, мы всего три четверти часа назад расстались с гидрологами, но ведь мы ехали на машине! А чтобы пройти пешком 30–40 километров, понадобится целый день. Пытаемся откидать песок от колес. Это каторжная работа. Таскаем к машине камни, приподнимаем задние колеса домкратом. Затем наносим в циновке столько травы, кустарника, камней, сколько удается собрать поблизости. Все это высыпаем под задние колеса и опускаем машину. Шофер включает мотор, колеса отметают назад с таким трудом собранную нами твердую подстилку, но все же на несколько сантиметров продвинулись. Измеряем на глазок расстояние и решаем, что ехать назад все же ближе. Продвигаемся по нескольку сантиметров, снова и снова приподнимая колеса, насыпая под них траву и камни. Через три часа возвращаемся на край оврага. Куда же теперь ехать? Присаживаемся отдохнуть и посоветоваться. Шофер вытаскивает из машины огромный арбуз. Он купил его в Сайн-Шанде, где много бахчей, разумеется поливных. До чего же вкусным показался мне арбуз в раскаленной пустыне да еще после такой утомительной работы!

Сажусь рядом с водителем и слежу по компасу, чтобы не сбиться с пути, не затеряться в пустыне. Через некоторое время местность кажется подозрительной. Вылезаю из машины. Компас взбунтовался, стрелка его вертится во все стороны, в машине север с одной стороны, на открытом месте — с другой. Чем же вызвано такое капризное поведение магнитной стрелки? Надо во что бы то ни стало разгадать эту загадку. До сих пор компас служил нам безотказно. Медленно вылезаю из машины, и магнитная стрелка так же медленно поворачивается. Начинаю догадываться. Подношу компас ближе к мотору — магнитная стрелка быстро поворачивается в ту же сторону. Значит, в машине компас показывает не на север, а на магнето мотора, и мы до сих пор ехали туда, куда были повернуты наши носы. Заблудились!

Перед нами узкая тропа; за неимением лучшего решаем следовать в том же направлении. Вскоре встречаемся с караваном груженных шерстью верблюдов. Сопровождающая их семья везет шерсть в Сайн-Шанд. Они только что расположились на отдых, раскинули черную палатку и сидят в ее тени. Двое мужчин объясняют нам, что тропа ведет в Дэлгэр, но через несколько километров появится телеграфная линия и, придерживаясь ее, мы попадем в Баян-Мунх, предусмотренный нашим маршрутом.

Ландшафт меняется; кругом высокотравная степь. Шум мотора вспугнул стадо антилоп. А вот и телеграфная линия. Кажется, она заброшена; многие столбы упали, С одного из них взмывает огромный коршун. Отказываемся от надежды добраться в этот день до жилья, как вдруг вдали показываются дома и юрты. Подъезжаем поближе и видим, что строения полуразрушены. От обитателей юрт узнаем, что здесь, действительно, находился сомонный центр Баян-Мунх, но года два назад поселок перенесен в другое место. По той же дороге мы вскоре должны до него добраться. Машина трогается, и через некоторое время приезжаем в Этап.

По всей вероятности, в Этапе раньше был военный гарнизон. В 1939 году японские империалисты, оккупировавшие Маньчжурию, вторглись в Монголию в районе Халхин-Гола. После длительных боев монгольская армия с помощью советских войск прогнала японских интервентов. В Восточной и Южной Монголии хранят память о военных событиях того времени. Этап служит теперь мирным целям. Само его название, заимствованное русскими у французов слово, позднее перешедшее в монгольский язык, означает «склад» или «заправочный пункт». Автомобильное движение по длиннейшим монгольским дорогам затрудняется огромными расстояниями между населенными пунктами. Можно проехать 300–400 километров, не натолкнувшись на жилье. Поэтому у дорог выстроены бензозаправочные станции. Бензин подвозится к ним в огромных цистернах.