По следам полка Игорева

У Хотена промелькнула мысль, что великие князья что-то уж слишком легко воспринимают его слова. Неужели они приняли какое-то решение заранее? Тем не менее, он решил продолжать:

– Далее начинаются метания в кольце окружения, из которого половцы его так и не выпустили: то сиверцы прорываются с копейщиками впереди, то рубятся, сойдя с коней, то опять верхом – и всюду оставляет Игорь горы трупов своих дружинников. Меня возмущает не поражение Игоря (на войне всякое бывает), а то, что по его вине поражение перешло в избиение русичей. Я никак не мог понять, откуда такое количество убитых, неужели действительно нужно было биться до последнего дружинника и боярина, а уже потом сдаваться?

– Мёртвый дружинник – хоробр, его оплачут и воспоют, – проговорил Рюрик, не глядя на свата и сопровителя. – А дружинник в плену – хворый бедняга, его придётся выкупать.

– Не смей так говорить о моём племяннике!

– У меня другое объяснение, господа великие князья, и не думаю, чтобы оно для Игоря Святославича было бы намного более приятным. Сей полководец видел, что сдаваться всё одно придется, если не случится чуда, и у коней сиверян не вырастут вдруг крылья. Однако сдаваться, имея в потерях одного-двух ковуев, он считал позорным, а вот сдаться, когда большая часть войска полегла, это уже не позорно, это по-кляжески, благородно.

– Я не обижаюсь на тебя, безродный сыщик, что ты плохо думаешь о нас, Рюриковичах, – помолчал тут великий князь Святослав и вдруг криво усмехнулся. – Я, быть может, и сам о нас не лучше думаю. Но с чего ты взял, что всё, что князь делает, он делает с обдуманным намереньем? По мне, так просто не хотелось Игорю сдаваться – вот и всё!

– А мне всю дорогу, пока возвращались мы в Киев, не давала покоя загадка – для чего князь Игорь поскакал заворачивать полки? Ведь вы согласны, господа великие князья, что кочевников, уж если побежали они с поля битвы, ни за какие коврижки не вернуть в строй?

Великие князья кивнули. Рюрик сказал:

– Игорь мог одуреть совсем с недосыпа да от жажды, вот и всё объяснение.

Святослав только плечами пожал. Сыщик, в душе перекрестившись, продолжил напористо:

– А я думаю, что он нарочно дал себя пленить, чтобы выйти из боя раньше, чем его стяги падут и дружины сдадутся. И ему на руку оказалось, что брат его Буй-Тур впал в неистовство и сражался до конца, пока его не схватили. Игорь мог быть доволен: когда его стяг был брошен на землю, уже половина северского войска оказалась на том свете. Убей человек, хотя бы и Рюрикович, князь, в мирной жизни столько русских людей, сами понимаете, кем бы его надо назвать. А если это совершил полководец на войне? Я всё сказал, а вам, господа великие князья, решать.

Хотен тяжело поднялся со скамьи и поклонился.

Великие князья обменялись взглядами, и Рюрик сказал:

– Мы благодарим тебя за труд твой, Хотен Незамайкович. Куны свои получи сегодня же у казначея. На Петра и Павла после обедни приходи в сей терем, к свату моему Святославу Всеволодовичу, на княжий съезд. Тебе будет любопытно послушать, как дело Игоря Святославовича свершится, да и повеселишься потом заодно.

Глава 25 Чудесное превращение Игорька-хорька в горностая

Хотя празднование свадьбы, по настоянию Прилепы, было отложено на осень, чтобы как у добрых людей, счастливая жёнка всем своим подружкам показывала венчальную память, и постепенно Хотен стал чувствовать себя снова, как и без малого тридцать лет тому назад, женатым человеком, а теперь и с многочисленным законным потомством. Счастливее ли и веселее ли ему теперь стало, это уже другой вопрос, а что спокойнее и увереннее, так это уж точно.

На Петра и Павла, после обедни новоявленный молодожён, принарядившись сколь возможно и нацепив даже золотые рыцарские шпоры, поехал в Святославов терем на Ярославовом дворе. Оставив коня у коновязи на попечение Сновида, он остановился на мгновение перед расписной лестницей Святославова терема и подумал, что, сложись судьба его по-иному, могла бы сейчас стоять здесь рядом с ним разряженная и по-прежнему блистающая поздней женскою красой боярская дочь Несмеяна. Хоть и трижды законная его жена, смуглая умница Прилепа не имела на это права. Разгадывать самые сложные загадки, проникать в тайны, хоть бы и княжеские, – это ей дозволяется, да только не сплетничать с боярынями за сладким вином в особливой палате княжеского терема. Тут же невольно припомнились Хотену все известные ему любовники неукротимой игуменьи Алимпии, и он, хмыкнув, почесал в затылке.

– Папаня, а мне что теперь делать? – раздался позади голос Сновида.

– А как привяжешь коней, ты поди, узнай, где тут оруженосцев угощают, – посоветовал, не оборачиваясь, Хотен. Ишь ты, «папаня»… Что ж, теперь имеешь право, сынок.