По следам Штирлица и Мюллера

Вольфа привезли в резиденцию Гиммлера. Там неудавшийся «дипломат» получил очередной крутой нагоняй, но сумел оправдаться, сославшись на разрешение Гитлера. Предчувствуя неприятности, он позаботился и о том, чтобы привезти с собой письмо к фюреру от германского посла в Италии Рана, который доказывал пользу контактов с американцами. Поэтому Гиммлер пришел к выводу, что подчиненного можно спасти. 18 апреля он устроил Вольфу прием у Гитлера. Постарались составить доклад в нужном ключе, и фюрер разрешил все споры, дал санкцию на продолжение переговоров. Только поставил условие, что главной целью будет провокация — поссорить Запад и СССР.

Однако Гитлеру уже изменяло чувство реальности. Двумя днями раньше, 16 апреля, советские войска нанесли чудовищный удар на Одере, вклиниваясь в германскую оборону и взламывая ее. Началось сражение за Берлин. С запада продвигались американцы и англичане. Соединения, стоявшие против них, отходили, или их снимали с фронта, перекидывали на восток. Обстановка стремительно выходила из-под контроля нацистского руководства.

Глава 31 Финал: в рейхканцелярии и в Альпах

Весной 1945 г. по личному приказу Мюллера были сожжены все архивы «Роте капелле». Впрочем, не только они. В апреле над Берлином висели облака дыма. Государственные, партийные, военные учреждения сжигали тонны накопившихся секретных документов. Самое ценное отбирали для погрузки в машины. Кипела горячка эвакуации, говорили о перебазировании в «Альпийский редут». Подбадривали друг друга и сами себя, что в горах на юго-востоке Германии мощные укрепления, там можно держаться годами. А дальше в мире произойдут благоприятные перемены. Хотя проектами «Альпийского редута» никто даже не занимался всерьез. Уже не было ресурсов для строительства укреплений, не было войск, чтобы защищать их.

«Редут» существовал только в пропагандистских речах, слухах и… в донесениях англо-американской разведки. Она собрала пустую болтовню, и в докладе верховному союзному командованию на полном серьезе расписывала: «Здесь под прикрытием естественных оборонительных препятствий, усиленных самым эффективным секретным оружием из когда-либо созданных человеком, уцелевшие силы руководства Германии положат начало ее возрождению; здесь на заводах, расположенных в бомбоубежищах, будет изготовляться оружие; здесь в обширных подземных нишах будет храниться продовольствие и снаряжение, а специально сформированный корпус из молодых людей будет обучаться ведению партизанской войны, с тем, чтобы целая подпольная армия была подготовлена и направлена на освобождение Германии от оккупировавших ее сил». Начальник штаба Эйзенхауэра Беделл Смит ломал голову, как же брать ужасающий «Альпийский редут», и, по собственному признанию, лишь после войны понял, что имел дело лишь с «пугалом». Русская разведка была гораздо лучше осведомлена об истинном положении дел. Да и то сказать, группа Паннвица — Сукулова торчала в самом сердце «укрепрайона». Жила там в поистине курортных условиях — никто не мешал.

А Шелленберг и Гиммлер предпринимали последние лихорадочные попытки связаться с Западом. Точнее — предпринимал Шелленберг, а Гиммлер все боялся решительных шагов, спускал на тормозах предложения подчиненного. Состоялась еще одна встреча с Мюзи. Ему пообещали не эвакуировать концлагеря при приближении англо-американских войск. Условием поставили, что он проинформирует о таком «миролюбии» США. Мюзи требование выполнил. Сообщил, что Вашингтон «получил сообщение и реагировал на него положительно».

Гиммлер и шеф внешней разведки СД опять встречались с Бернадотом, пообещали то же самое насчет концлагерей. Шелленберг тут же подталкивал к следующему шагу, хотел сопровождать графа в поездке к Эйзенхауэру. Но Гиммлер «пока» остановил его, запретил. Ему еще не надоело жить. Он снова попал в опалу. Его группа армий «Висла» была разгромлена. Не выдерживали даже эсэсовцы. В Венгрии, у озера Балатон, повыбитые и измученные в тяжелом сражении, они надломились и в панике побежали. Разгневанный фюрер отдал приказ, чтобы старейшая дивизия СС «Ляйбштандарте», как и другие — «Рейх», «Гитлерюгенд», — спорола свои нарукавные нашивки СС, это воспринималось невиданным унижением, было немало самоубийств.

Гиммлер обдумывал способы, как бы деликатно, без эксцессов и мятежей, устранить мешающего Гитлера. Предлагалось обратиться к врачам, лечившим фюрера, — де Кринису, Морелю, Штумпфеггеру, чтобы они написали для нацистского руководства заключение о недееспособности своего пациента, и тогда можно будет сместить его «по болезни». Но доктора тоже хотели жить, никто из них не желал слышать о подобном заключении. А Шелленберг только 19 апреля устроил Гиммлеру встречу с министром финансов Шверином фон Крозигом и министром труда Зельдте. Совместными усилиями рейхсфюрера уговорили взять на себя ответственность, начать переговоры с западными державами. Но любые шаги уже запоздали, Германия погружалась в хаос.