По следам Штирлица и Мюллера

Однако Сталин отнесся к проекту крайне осторожно. По его поручению Молотов передал озабоченность появлением германских войск в Румынии и Финляндии. Относительно договора испросили время для изучения и обсуждения. Советский контрпроект был передан германскому послу в Москве 26 ноября. В нем излагались другие условия: вывод германских войск из Финляндии; сферой интересов Москвы признается Болгария, с ней СССР заключает «пакт о взаимопомощи». На основе долгосрочной аренды Советскому Союзу предоставляется база для сухопутных и военно-морских сил в районе Босфора. Центром советских притязаний признается район к югу от Кавказа, но в направлении не Индии, а Персидского залива. А Япония отказывается от своих прав на нефтяные и угольные месторождения Сахалина.

Различия очевидны. Если германский вариант нацеливался на сталкивание СССР и Англии, то советский вбивал клинья между Германией и ее союзницами Болгарией, Японией и потенциальной союзницей Турцией. При этом Сталин сохранял возможность маневрировать и избегать вступления в большую войну. Но ответа не последовало. Предложения Москвы Гитлера в общем-то уже не интересовали. В ноябре генерал Паулюс завершил разработку плана вторжения в Россию. А 18 декабря 1940 г. фюрер подписал директиву № 21, получившую название «план Отто», а впоследствии переименованную в план «Барбаросса».

Глава 17 Накануне нападения

К концу 1940 — началу 1941 г. советская разведка за рубежом уже действовала в полную силу. Парижская «фирма» Треппера, специализировавшаяся на стройматериалах, заключила выгодные контракты с военно-строительной отранизацией Тодта, сумела завербовать там нескольких служащих и получила таким образом ценные источники информации. Радиосвязь для этой сети пока запрещалась — она передавала данные через «легальную» советскую резидентуру при французском правительстве в Виши. Организация Радо в Швейцарии на радиосвязь уже перешла. Она тоже нашла отличные источники информации, связанные с разведкой «Свободной Франции» Де Голля. Голлисты уже предвидели, что русские скоро станут их союзниками, и щедро делились добытыми сведениями.

Но создавать запасные каналы для перехода на радиосвязь внутри Германии Сталин не разрешал. Он уже чувствовал, что отношения с Берлином ухудшаются. Он знал, что в нацистском руководстве и командовании вермахта существует сильное «прозападное» крыло, желающее замириться с Англией и ударить на Россию. А запеленгованная рация и пойманные агенты могли быть использованы как доказательства враждебных намерений СССР. Впрочем, радиомолчание в Германии в данное время оправдывалось. Сети советской разведки не попадали в поле зрения нацистских спецслужб, СД и гестапо не подозревали об их существовании.

Мюллеру пришлось заниматься лишь делом Рихарда Зорге. Этот разведчик был «двойником». Передавал информацию не только в Москву, но работал и на ДНБ — Немецкое информационное бюро, являвшееся одним из «филиалов» разведки СД. Он вступил в «личную переписку» с руководителем ДНБ фон Ритгеном, причем каждое письмо представляло собой очень толковое разведдонесение. Периодически Зорге присылал и обобщенные доклады, у экспертов германской разведки они заслужили самую высокую оценку. Однако на Зорге поступали доносы, касающиеся его прежних связей с Коминтерном. Поэтому Ритген обратился к Шелленбергу, занимавшему тогда должность начальника контрразведки гестапо, просил произвести проверку корреспондента.

Когда подняли досье гестапо и III управления РСХА, там нашли довольно много материалов, подкрепляющих подозрения в отношении Зорге. После долгих споров и колебаний Гейдрих принял компромиссное решение — использовать информацию Зорге можно, но подвергать тщательной проверке, а самого журналиста держать под контролем. Возник вопрос, кому поручить это дело, и тут снова подвернулась фигура Майзингера. Того самого «друга» Мюллера, который предал своего шефа, и в отместку начальник гестапо подставил его в деле Фрича.

Он служил на второстепенных должностях, в чине штандартенфюрера СС попал в Польшу, занимался там «спецакциями» и организацией гетто. Но при этом крупно воровал конфискованные ценности, двумя руками греб взятки у евреев, продавая за мзду поблажки, «польские» документы. Сигналы об этом дошли до Шелленберга, он доложил Мюллеру. Шеф гестапо провел расследование и представил Гиммлеру такой доклад, что тот, возмутившись, приказал отдать Майзингера под военно-полевой суд и расстрелять. Спас его Гейдрих. Сгладил картину, указал, что штандартенфюрер в прошлом был хорошим специалистом по Коминтерну. Рейсфюрер смягчился. Согласился отправить Майзингера в «ссылку», полицейским атташе в Токио. Его специально ознакомили с делом Зорге, велели организовать наблюдение.