По следам Штирлица и Мюллера

Возник замысел оборвать подобную идиллию провокацией. Организовать такой теракт, который вызовет массовые репрессии. Соответственно, народ озлобится, и возникнет сопротивление — а англичане возьмут его под свою опеку. Лучшим вариантом сочли убийство Гейдриха. В Чехию забросили для этого на парашютах Яна Кубиса и Йозефа Габека. Они взялись создавать подпольную организацию, изучили обстановку и доложили в Лондон: операцию проводить нельзя. Обосновывали именно тем, что нацисты обрушатся на мирных жителей, будет много невинных жертв. Но им дали категорическое подтверждение — выполнять приказ.

29 мая Гейдрих ехал со своей виллы в резиденцию в Градчанах. Его шофер заболел и был заменен новичком. На окраине Праги у крутого поворота дороги стояли три человека. Когда машина сбавила скорость, один открыл огонь из револьвера. Неопытный шофер, вместо того, чтобы дать газ, тормознул, а второй диверсант бросил под автомобиль бомбу. Тяжело раненный Гейдрих стал стрелять из пистолета, ранил одного из нападавших, и они скрылись на велосипедах.

Из Берлина для расследования сразу примчались Мюллер, Небе, Шелленберг. Покатились аресты и облавы. Во время операции выделился сотрудник пражского гестапо гауптштурмфюрер Хайнц Паннвиц (Паульсен). Толковый, умный, энергичный. Мюллеру он понравился, шеф гестапо сделал его своей правой рукой. Арестовывали всех подозрительных. На след парашютистов выйти не удалось, но Мюллер и Небе четко спланировали облавы. Прагу прочесывали обысками с нескольких сторон, и всех, кто желал скрыться, постепенно сгоняли в одно место. Это дало результаты. 120 подпольщиков и людей, так или иначе присоединившихся к ним, укрылись в церкви Карла Баррамеуса. Их окружили. Живыми они не сдались, отстреливались и все погибли, в том числе и участники покушения.

Но и репрессии не заставили себя ждать. Из тех, кого задержали в облавах, расстреляли 1331 человека. По провинции арестовали и казнили еще 657. А 4 июня Гейдрих умер, и Гитлер потребовал образцового отмщения. В чешских тюрьмах было расстреляно около 3 тыс. заключенных, 3 тыс. евреев из лагеря Терезиенштадт отправили в Освенцим для уничтожения. Кроме того, было решено для отстрастки стереть с лица земли несколько населенных пунктов. Выбор пал на три поселка, Лидице, Лежаки и Евичко. Мужчин перебили, женщин и детей разослали в концлагеря.

Казалось бы, задумка британской разведки исполнилась — диверсия вызвала именно такую реакцию нацистов, на которую рассчитывали. Кровь, смерть, истребление невиновных… Но расправы абсолютно не подтолкнули чехов подниматься на борьбу! Наоборот, они перепугались. Демонстрировали безоговорочную дисциплину, поджались тише воды, ниже травы. Ругали не убийц, а террористов. По стране прошла «манифестация верности». На траурном митинге в Праге в память Гейдриха собралось 65 тыс. человек! А 3 июля на Вацлавскую площадь в Праге пришли чехи приносить коллективную «присягу Германии». Собралось 200 тыс.!

Но в расправах над чехами Мюллер, Шелленберг и Небе уже не участвовали. Кары осуществлялись дивизией СС «Принц Ойген» по приказам государственного секретаря Чехии Ганса Франка. А начальники управлений РСХА вернулись к своим обязанностям, и шеф гестапо перетянул в Берлин понравившегося ему Паннвица. Что касается Гиммлера, то в душе он воспринял гибель своего давнего помощника даже с некоторым облегчением. Гейдрих слишком возвысился, закручивал интриги с Борманом и грозил перейти дорожку своему шефу. Поглядывал на кресло министра внутренних дел, на которое претендовал он сам. Поэтому Гиммлер не стал назначать ему преемника. Объявил, что лично будет руководить РСХА. Под его контроль перешло от Гейдриха и дело «Красной капеллы».

К Мюллеру рейхсфюрер СС относился с прохладцей — предпочитал своего любимчика Шелленберга. Доходило до того, что обсуждал вопросы с ним одним, выпроваживая шефа гестапо из кабинета. Когда в июне-июле 1942 г. потребовалось представить доклады по борьбе с русской разведкой, Мюллер сам попросил Шелленберга, чтобы тот докладывал один. Говорил: «Очевидно, ваше лицо нравится ему больше, чем мое баварское рыло» или: «Вас встретят с почетом, а меня могут и выгнать».

В своих мемуарах Шелленберг строил предположения, что Мюллер уже тогда стал обдумывать измену, намеревался выключиться из активной работы против русских. Но факты этому противоречат. Шеф гестапо отнюдь не отстранялся от этого дела. Наоборот. Когда Гейдриха не стало, он начал всеми правдами и неправдами подгребать операцию против «Красной капеллы» под себя. В том докладе, который он подсунул Шелленбергу, Мюллер всячески преувеличивал свои заслуги, бесцеремонно присвоив успехи абвера и службы радиоперехвата. А Шелленберга посылал к начальству просто из-за того, что «подставлял» его. Потому что, по большому счету, германским спецслужбам было нечем похвастать. Основную часть русской сети (и главное, агентов в Берлине) так и не выявили. Докладчик рисковал получить шишки не только от Гиммлера, но и от самого фюрера.

Глава 20 «Под колпаком» гестапо