По следам снежного человека

В три часа дня я покинул базовый лагерь, а два часа спустя прибыл в Намче-Базар. Мукхерджее, с утра ожидавший моего прихода, встретил меня и, услышав о затруднениях с кули, настоял на том, чтобы я переночевал у него. Он любезно подарил мне местную циновку, очень красиво расшитую разноцветной шерстью.

Было решено, что повар шерпов Пемба будет моим сирдаром во время обратного путешествия, так как Нараян лучше справится с готовкой пищи в более трудных условиях для большого количества людей. В шесть часов утра Пемба разбудил меня и сообщил, что вся партия из восьми кули набрана. Двое оказались глубокими стариками, а четверо — женщинами. Остальные заявили, что понесут груз только до деревни Тхосе, находившейся на полпути, но обещали найти там замену. В общем мне, по-моему, повезло. Еще не было семи часов, когда пришли Пасанг Пхутар и его жена с еще одним белым шелковым шарфом, которым они торжественно украсили меня, и с еще одной бутылкой самой лучшей ракши. Чувство товарищества требовало немедленно распить ее — ужасная нагрузка для пустого желудка, тем более что нам предстояло залить ее огромным количеством великолепного чанга Мукхерджее. Должен заметить, выпивка до завтрака уменьшила печаль от разлуки.

Я не собираюсь подробно описывать мое путешествие, так как оно протекало почти без всяких событий. Через два дня мне представился случай послать нарочного в Катманду к Саксене с извещением, что я предполагаю прибыть в Банепу 1 июня. 31 мая, пожалуй, было самым памятным днем перехода. Рано утром мы спустились к слиянию двух рек у Долалгхата; там, остановившись на полосе песка, служившей жителям деревни местом кремации покойников, я чудесно выкупался, пробарахтавшись в воде по меньшей мере полчаса. На противоположном берегу какой-то рыбак закидывал сети, надо мной лучи ослепительного солнца пробивались сквозь бледно-зеленую глянцевитую листву и большие оранжевые цветы великолепного дерева, названия которого я не знаю. Три белки гонялись друг за другом по ветвям, а два ярких зимородка, сидя на одном из нижних сучков, пристально смотрели в воду.

В течение всего утра собиралась г, роза, и не успели мы подняться на три километра от реки, как она разразилась. Мы достигли подножия желоба в склоне горы, где с отвесного уступа вышиной в несколько сот метров тонкая струя воды падала на тропу, по которой мы шли. Остатки многочисленных лагерных костров показывали, что этот желоб был излюбленным местом привала. Грозовой дождь вскоре превратился в ливень, и нам пришлось укрыться под смоковницей в стороне от желоба. Какое-то милостивое провидение, должно быть, руководило нами при этом выборе, потому что сам желоб на вид казался более надежным укрытием, но если бы мы остановились в нем, то вся наша партия несомненно погибла бы. Внезапно, без всякого предупреждения, громадная стена грязно-коричневой воды весом во много тысяч тонн, увлекая за собой целые деревья, хлынула через край уступа и с грохотом устремилась в желоб. Уступ над нами начал разваливаться. (По желобу прошел сель^[43].— Прим. ред.) Огромные глыбы сдвигались с места и низвергались на тропу. Сквозь оглушительный рев водопада слышались пронзительные крики шерпов, стремительно убегавших от опасности и предоставивших мне с Пембой спасать брошенные ими грузы. На этот раз смерть прошла буквально в нескольких метрах от нас. Через час небо снова прояснилось, и, пробираясь сквозь джунгли, мы с восхищением наблюдали, как стая обезьян лангуров весело резвилась на деревьях, раскачиваясь на ветвях и перепрыгивая с одной на другую так же ловко, как и гиббоны.

К концу этого дня я очутился в местах, откуда уже легко было связаться с Англией, а назавтра в полдень вошел в Банепу. Цивилизация встретила меня в образе Саксены, правившего «лендровером», в который заботливо погрузили несколько бутылок холодного пива, термос, содержавший готовую смесь джина с лимонадом, и коробку пирожных с кремом, приготовленных утром очаровательной женой Саксены. В гостинице № 2, где мы остановились, когда впервые прибыли в Катманду, теперь не оказалось свободных номеров, а «Непальский отель» был закрыт; зато под опытным руководством Тома Мендайса открылось новое предприятие — отель «Снежный пейзаж». Он представляет собой современное здание; номера обставлены со всеми удобствами, и к каждому примыкает ванная комната; стол и обслуживание превосходны. «Снежный пейзаж» лучше всех гостиниц, до тех пор существовавших в Катманду, и является показателем стараний, какие теперешнее непальское правительство прилагает к привлечению туристов в свою страну.