По следам снежного человека

Мне предстояло убить четыре дня в ожидании главной партии. Одно обстоятельство сильно беспокоило меня. Ужасные муссонные бури прервали воздушное сообщение. Уже целую неделю не было почты, и банковский перевод, который дал бы нам возможность расплатиться с кули и шерпами, застрял поэтому на почте где-то между Калькуттой и Катманду. Никто не знал, когда аэродром вновь начнет принимать самолеты и не будет ли почта отправлена сухопутным путем и доставлена через горы нарочным. На нашем текущем счету в банке оставалось достаточно денег, чтобы рассчитаться с моей партией, но и только. По предположениям Тома Стобарта, ему должно было понадобиться примерно до ста пятидесяти кули, и если принять еще во внимание наших дарджилингских шерпов, то нам потребуется очень значительная сумма денег. Похоже на то, что мы можем оказаться в забавном положении. Так оно и случилось.

Заключение

В четверг 3 июня, когда я был в Катманду один, прибыл нарочный с запиской от Тома Стобарта:

«Дорогой Ралф! Сегодня мы остановились на ночь в грязной деревне, названия которой я не знаю, выше Чарикотского моста. Очень мокро! Мы предполагаем быть в Банепе в воскресенье 6-го, в полдень. Можем ли мы рассчитывать на:

1) „Лендровер“, чтобы нас всех забрать.

2) Два грузовика; можно обойтись одним большим, но, думается, два было бы лучше.

3) Место в Катманду для сортировки грузов и размещения животных.

4) Квартиру со всеми удобствами (разъяснять не приходится).

5) Пиво!

Все в порядке, хотя кули большую часть времени пьяны. Один малыш-волк и две горные индейки подохли. По-видимому, на них плохо повлияла жара. Остальные в прекрасном состоянии.

Надеюсь, Ваше путешествие прошло удачно. Том.»

На следующий день явился второй гонец с новой запиской:

«Дождя хоть отбавляй; мы собираемся поторопиться и сэкономить день, так что будем в Банепе в 12 часов в субботу, а не в воскресенье, как я писал. Если можно, перенесите, пожалуйста, приготовления к встрече на день раньше. Все в порядке. Том.»

Аэродром в Катманду все еще не принимал самолетов. Деньги не прибыли, а было необходимо подыскать помещение для 150–200 шерпов-кули и загон для животных и птиц. Том Мендайс со свойственным ему гостеприимством — в дальнейшем он вполне мог счесть его довольно обременительным — предложил, чтобы шерпы остановились во дворе отеля.

В субботу к полудню я приехал в Банепу, встретил партию Тома и доставил ее в гостиницу. За нами следовали два ветхих грузовика, доверху нагруженные нашим оборудованием и всей поклажей шерпов. Отель «Снежный пейзаж» — двухэтажное здание, построенное «покоем», ограничивающее двор с трех сторон. Шерпы-кули, большинство которых принадлежало к беднейшим семьям и число вторых вместе с иждивенцами достигало по меньшей мере двухсот, пришли в восторг от своего нового бивака и весело расположились в грязи на дворе, вполне готовые пробыть там неопределенное время. Двор оказался забит до отказа. Повсюду зажглись костры. Стоял несмолкаемый шум, а запах от этой веселой толпы немытых людей был нестерпим. Такое положение, с каждым днем становившееся все более невыносимым, длилось неделю, и к концу этого срока Том Мендайс находился, несомненно, на грани нервного расстройства. Оставшиеся в гостинице постояльцы, доведенные чуть не до безумия, давно перестали жаловаться, так как перебраться им было некуда. Каждый вечер начинались пьянство и вавилонское столпотворение, ибо шерпы, хотя и не получили еще расчета, имели, казалось, достаточно денег на покупку ракши. Как-то ночью разыгралась всеобщая потасовка между нашими кули и кули другой экспедиции, прибывшей на обратном пути в Катманду. Кули оставались с нами в самых дружеских отношениях и группами по пять-шесть человек заполняли наши спальни в любое время дня и ночи. Там они сидели, широко улыбаясь и чувствуя себя как дома, а Том и его помощники носились вверх и вниз по зданию, рассеивая при помощи пульверизаторов густые облака порошка ДДТ. Сплошь и рядом в пять часов утра вас будил сияющий шерп, заботливо подносивший к губам полулитровую кружку ракши. Все же мы испытали безграничное облегчение, когда узнали, наконец, о возобновлении воздушного сообщения и прибытии денег. Получив расчет, шерпы отправились по домам с сознанием, что неплохо провели время. Прошло еще три-четыре дня, прежде чем удалось организовать отправку самолетами участников экспедиции.

Для перевозки в Калькутту всего нашего снаряжения и нас самих необходимо было зафрахтовать два самолета. Мы договорились, что с первым полетит Джералд Рассел с «лендровером» и всем нашим огнестрельным оружием, а на следующем — остальные со снаряжением, животными и птицами.