По следам старых грехов

— Баба… Наверняка баба замешана. Такой красавчик! — Прищелкнула дворничиха языком. — Сто пудов с бабой тут прятался. А что? Чем не вариант? Камер нет. Водилы мигрируют, найди свидетеля, попробуй! Администраторши в запаре вечной. Они ведь еще и номера убирают. Самое место, чтобы спрятаться, если мужик твой женатик.

Ардин женат не был. Но в офисе было полно замужних женщин, которые вздыхали ему вслед.

— Какая же женщина поедет в такую тьмутаракань? — усомнился он, вспомнив офисных красавиц.

— Насчет тараканов — это ты зря, мент, — поспешила обидеться дворничиха. — У нас чистота. Насекомых нет. А для свиданий даже три сруба имеются. Они за зданием основного корпуса. Там современно, уютно. Там гулящие всегда и прячутся. Сто пудов он тут с бабой был.

Администраторши не помнили Ардина ни одного, ни с бабой. Или же имели четкие установки от хозяина о неразглашении тайн постояльцев.

— Наши не скажут, — угадала дворничиха его мысли. — Ты у конкуренток спроси.

— Это кто?

— Те, кто на нем бы неплохо заработал, прикати он сюда один. Сто пудов они его пасти начали, как только он тачку на стоянку поставил. Только сейчас их нет. Отсыпаются. Они все больше в ночную работают…

Ждать до ночи Игнатов не мог и не хотел. Если он еще час проведет в этом месте, он заболеет, подхватит самую жесточайшую хандру и вечером, вернувшись домой, может напиться. А пить ему нельзя. И не потому, что он был алкоголиком и мог «развязать». Он им не был. Просто после алкоголя у него случались желудочные боли, изматывающие его по несколько дней. Приходилось принимать рекомендованный докторами сладковатый порошок, разводя его в стакане теплой воды. Почти ничего не есть. И мучиться дурным настроением. А вот как раз дурное настроение он сейчас себе позволить не мог.

Кира…

Красивая, дерзкая, смешливая, непонятная, манящая, недоступная Кира Ростова — ударение на первом слоге. Она нравилась ему, обманывать себя было глупо. В первую минуту, когда она вошла в его кабинет, он почувствовал что-то вроде удара под дых. И сил затратил немало, чтобы она этого не заметила.

Она не заметила, но продолжила тревожить его мысли, возродила давно забытую бессонницу и даже всколыхнула воспоминание о том единственном поцелуе, за который им потом было стыдно — он ведь на тот момент был женат.

Игнатов наблюдал за подъезжавшими и отъезжавшими фурами. Сколько их тут за сутки проходит? Десять? Двадцать? Полста?

Много. Свидетелей не сыскать. Игнатов, потоптавшись в метре от общей парковки, двинулся за здание гостиницы.

Дворничиха не обманула. Три гостевых дома с красивыми фасадами и затемненными стеклами окон действительно имелись. Крохотные клумбы у входа с заметно пожухшей растительностью. Добротные входные двери. Ни слева, ни справа к домам подъехать на транспорте невозможно. Значит, Ардина мог кто-то видеть, когда он шел пешком из главного корпуса. Но если он останавливался именно в гостевых домах, почему администратор промолчала?

— Я вызову вас повесткой на допрос! — с гневным рокотом в голосе пообещал Игнатов, глядя девушке в переносицу. — Вас, вашего хозяина и весь ваш персонал!

— Товарищ майор, — выдохнула она, вяло улыбнувшись. — Действительно желаете меня напугать подобными страшилками? Я работаю в гостинице для дальнобойщиков на трассе. Это вам о чем-то говорит?

Только о том, что в холле дико воняло выхлопными газами, в столовке подавали отвратительную еду и видеокамеры у них были просто муляжами. Он тяжело вздохнул.

— Вот видите. Сами все понимаете, — неправильно поняла она его вздох. — Меня пугать — время терять. Я повторяю: я не помню вашего клиента.

— Подозреваемого, — поправил ее Игнатов.

— Пусть подозреваемого, но не помню. Да, он останавливался.

— Номер его комнаты есть в журнале регистрации?

— Нет. Мы их от балды пишем. Непринципиально. Главное, чтобы в отчете не совпало одновременно, и все. Наши постояльцы иной раз за ночь по три раза переселяются. То им дует, то гремит. Между собой меняются. И мне, что же, каждый раз записи исправлять?

— А гостевые дома? Там регистрируете точно?

— А там так тем более! Некоторые туда приезжают, чтобы поблудить. Вы понимаете, что я имею в виду? — Ее широкие черные брови поплясали вверх-вниз. — Не найдете вы тут ответов, поймите. И не потому, что помочь не желаем, а потому, что давно это было.

Он вышел из главного корпуса с перекошенным от злости лицом. Девица врала ему, это очевидно. Но заставить ее раскрыть тайны постояльцев он не мог. Бессилен был.

Сев в машину, Игнатов решил вернуться в гостевой дом, который покинул ранним утром, переночевав в маленьком номере с удобствами на этаже. Там ему тоже не помогли, потому что не помнили. Но там хотя бы сносно готовили. И еще: тамошние жрицы любви ходили на работу круглосуточно, а не только ночами, как здесь.

Может, кто-то из них запомнил Ардина, потому что он отказался от их услуг?