По следам тунгусской катастрофы

Были и другие трудности. Нужны были подробные карты. Их у нас не было. Нужны были палатки, компасы обычные и горные, болотные буры, саперные лопаты. Наконец, нужны были средства. С самого начала стало ясно, что осуществить программу экспедиции можно лишь при широкой поддержке общественности.

Скажем прямо: общественная поддержка явилась главным условием, благодаря которому состоялась КСЭ. В нескольких словах трудно перечислить все организации и всех людей, к которым члены КСЭ обращались за помощью, и не было случая, чтобы им не было оказано содействие, если только это находилось в пределах возможного. У тех товарищей, к кому мы обращались, были свои дела, свои ответственные и сложные обязанности; помощь, оказываемая ими была не от избытка доступных средств и свободного времени, и все же они шли на определенные жертвы, потому что тунгусская проблема волнует всех.

Проще всего решили вопрос с радиометрами: часть из них предоставил медицинский, часть — политехнический институты, кое-что достал в Сталинске Юра Кандыба. Томский и Новосибирский областные комитеты комсомола помогли обеспечить радиометры питанием. Удалось получить, хотя и с некоторыми приключениями, и индуктометры.

Г. Ф. Плеханов, избранный начальником самодеятельной экспедиции, только покряхтывал, подписывая то один, то другой грозный финансовый документ с обязательством «возместить стоимость означенных приборов в случае их потери или поломки». С картами дело обстояло скверно. К концу июня в распоряжении экспедиции была лишь карта-десятиверстка да примитивно выполненный аэрофотоснимок эпицентра катастрофы. Отсутствие надежной карты явилось причиной многих мучительных раздумий в тайге.

Финансирование экспедиции шло главным образом за счет средств ее участников в период их летних отпусков. Однако это не столь уж важно, так как помощь в обеспечении экспедиции приборами, оборудованием, энергопитанием позволила при сравнительно ограниченной смете запланировать большой объем исследований.

Параллельно с подготовкой материальной части экспедиции отбирался ее личный состав. Каждую пятницу рабочая комната Г. Ф. Плеханова превращалась в своеобразный штаб, где собирались все, кого волновала проблема метеорита. Кого здесь только не бывало, в этой маленькой квадратной комнатушке на втором этаже Анатомического корпуса! Далеко не все из них приняли в дальнейшем участие в экспедиции. Некоторым не позволили вырваться на Подкаменную Тунгуску дела, связанные с их непосредственной работой, попадались среди посетителей и фигуры, которые, помахав руками и поговорив о Космосе денек — другой, бесследно исчезали с горизонта.

К концу апреля состав экспедиции определился. Кроме врача-инженера Г. Ф. Плеханова, в нее вошли ассистент Томского медицинскою института Н. В. Васильев, аспирант Томского университета В. К. Журавлев, конструктор В. Кувшинников, лаборант Томского политехнического института В. П. Краснов, инженер-электрик Л. Шикалов, географ Г. Колобкова, студентка географического факультета университета Р Журавлева и студент металлургического института в Сталинске Юра Кандыба. Впоследствии, уже когда экспедиция была в пути, ее нагнали физик Д. Демин и студент университета Володя Матушевский. Кроме того, в Красноярске к экспедиции присоединился молодой журналист Саша Ероховец.

Еженедельно устраивались тренировочные выходы за город. Тренировки дали многое, хотя и нельзя сказать, чтобы они были очень насыщенным.

Каждому предполагаемому участнику работы предъявлялись два условия: «не пищать» ни при каких обстоятельствах и не нарушать дисциплину в походе.

В подготовительной работе каждый из нас имел определенный круг обязанностей. На совести Валерия Кувшинникова лежала подготовка приборов. Галя Колобкова и Руфа Журавлева шили мешки для образцов почв и марлевые пологи к палаткам. Леня Шикалов доставал индуктометры. На Николая Васильева, как на человека «писучего»; была возложена деловая переписка, «дипломатические» визиты в различные организации, а также подготовка походной аптечки. Виктор Краснов был избран завхозом экспедиции. Каждый день приносил новые заботы: нужно было доставать тюль для накомарников и лопаты для забора проб, походные топоры и ремонтный набор, готовить неприкосновенный запас и градуировать приборы.

Лопатки достал Виктор Журавлев на одной из кафедр университета. Дали их ему со строжайшим наказом не потерять, и все время работы в экспедиции Виктор их оберегал так, как будто они были сделаны из чистого золота.

Лейб-егерем экспедиции считался Леня Шикалов. На вооружении у него был огромный «Зауэр». Леня рассчитывал на встречу с медведем. К медведям вообще члены экспедиции относились по-разному. Одни считали, что с медведями лучше не встречаться, другие отрицали самую возможность встречи. Леня жаждал медведей: он набивал патроны, лил пули и оттачивал самодельный охотничий кинжал.

Убедить Леню в необходимости оставления хотя бы пары медведей «на разводку» оказалось невозможным. Медвежьему поголовью Эвенкии угрожало полное истребление.