По следам тунгусской катастрофы

Большие заботы вызвал объем аптеки, заготовленной Николаем Васильевым. Количество взятых медикаментов было столь велико, что Плеханов осведомился у него, не собирается ли он открывать в Ванаваре полевой госпиталь. Плеханов держался того мнения, что «в тайге никакая инфекция не пристанет», и со своей стороны рекомендовал лечить все болезни марганцовкой. Дискуссия между эскулапами окончилась тем, что аптека была оставлена в прежнем виде, с условием, что таскать ее, в наказание за строптивость, будет Васильев…

Числа 20 июня был окончательно выработан план действий. 30 июня в Красноярск должны были выехать в качестве разведчиков и квартирьеров Плеханов и Васильев. Остальные должны были отправиться в путь 5 июля. В Красноярске наши «разведчики» должны были установить контакт с краевыми общественными организациями, попытаться разыскать очевидцев пролета метеорита, познакомиться с материалами краеведческого музея, а также попытаться привлечь к работе местных краеведов.

Стоял погожий летний денек, когда 30 июня близ вокзала Томск-1 собрались члены КСЭ. Светило солнце. На подъездных путях весело пыхтел бийский поезд. Толпы людей провожали родственников, друзей и знакомых, уезжавших в летние отпуска. Призывно гудели паровозы. Геннадий и Николай поднялись в вагон. Мимо окон медленно плыли станционные постройки.

КСЭ-1 началась…

От Томска до изб Кулика

(Из дневника И. Васильева)

1 июля

Итак, можно считать, что экспедиция началась. Мы в Красноярске. Прежде всего пошли к первому секретарю крайкома ВЛКСМ тов. Ратановой. Оказывается, мы приехали как раз вовремя: на днях открывается пленум крайкома комсомола. Товарищи из Эвенкии уже прилетели, и не прошло и десяти минут, как мы уже разговаривали с двумя Сашами: Сашей Шадриным — секретарем Эвенкийского окружкома ВЛКСМ и Сашей Мочаловым— секретарем Тунгусско-Чунского райкома.

Обстоятельства складываются так: нам надо лететь до Кежмы, сделать там пересадку и следовать дальше до Ванавары. В Ванаваре придется провести дня три-четыре: закупить продукты, договориться с проводником, организовать караван оленей. Саша Мочалов обещает помочь все это сделать. Разговор в крайкоме нас окрылил.

После разговоров в крайкоме были в краеведческом музее. К сожалению, никаких новых для нас материалов о метеорите в музее не оказалось, как это ни удивительно. Однако визит был не бесполезным: нам дали адреса красноярских старожилов: бывшего директора музея Яворского и старейшего врача Эвенкии — Симонова.

Вечером, когда уже стемнело, мы долго бродили по городу. Это типичный город новой Сибири, и если Новосибирск — ее столица, то Красноярск — ворота Севера.

Бросается в глаза, что в городе много приезжих. Встречаются усталые, загорелые люди, видимо, геологи или геофизики, только что вернувшиеся из маршрута откуда-нибудь с Саян, парни и девчата, едущие в Братск, Ангарск, учителя, ожидающие самолета на Норильск, врачи, получившие назначение в далекий Диксон.

Первые трудности

3 июля

Много времени пришлось потратить в крайздраве. Ведь если допустить, что в 1908 году на Подкаменной Тунгуске был атомный взрыв, то это могло отразиться на состоянии здоровья местного населения. Можно ожидать, например, повышения заболеваемости раком, болезнями крови, увеличения мертворождаемости и врожденных уродств. Мы думали, что кое-какие данные такого рода можно обнаружить в статистике органов здравоохранения. Пришли в крайздрав, договорились с его руководителями, подняли архивные материалы, но — увы! — оказалось, что систематическая врачебная помощь в Ванаваре была введена лишь с 1936 года, т. е спустя почти тридцать лет с момента катастрофы. Конечно, обнаружить что-либо в таких условиях затруднительно. К тому же анализ заболеваемости стал приводиться в отчетах районной больницы лишь в последние годы. Решили попытать счастья в краевом онкодиспансере. На наши вопросы врачи диспансера дали категорический ответ: никаких особенностей в заболеваемости раком в Тунгусско-Чунском районе нет. Ответ, очень для нас важный, но, к несчастью, данные по раку в этом районе есть лишь начиная с 1953 года. Что там было во времена, близкие к Тунгусской катастрофе — никто не знает. В общем, придется многое уточнять на месте, в Ванаваре. Ну что же — поживем, увидим, день моего отлета туда уже не за горами.

5 июля

Я уже писал, что в краеведческом музее нам дали адрес доктора Симонова — старейшего медицинского работника и большого знатока прошлого Эвенкии. Сегодня утром мы с Геннадием познакомились с этим человеком, и мне кажется, что о нем стоит написать подробнее.

Живет Леонид Александрович Симонов в небольшом домике на краю города. Лет ему — около семидесяти, он невысок ростом, худощав, седобород и по внешности своей напоминает не то старого врача-земца, не то интеллигента-народника. Всю свою жизнь он проработал в Сибири, а точнее — в Эвенкии, куда уехал после окончания университета в 1916 году.