По следам зла. Отчеты профайлера

«ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ ПОСЛЕ ВТОРОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ МНЕ СНОВА ЗАХОТЕЛОСЬ УБИТЬ ПРОСТИТУТКУ. КАК-ТО РАЗ Я ОБМОТАЛ ТОПОР СКОТЧЕМ, ЧТОБЫ ОН НЕ СКОЛЬЗИЛ ПРИ УДАРЕ. МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЭТО ОРУДИЕ БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНО, ЧЕМ НОЖ. Я УЖЕ ПРИШЕЛ В ЕЕ КВАРТИРУ, НАХОДИВШУЮСЯ В ПОЛУПОДВАЛЬНОМ ПОМЕЩЕНИИ, КОГДА ЗАМЕТИЛ ЛЕСТНИЦУ, ВЕДУЩУЮ НАВЕРХ. Я НЕ МОГ ПОНЯТЬ, БЫЛА ОНА ОДНА ИЛИ НЕТ, ПОЭТОМУ ОТКАЗАЛСЯ ОТ СВОИХ НАМЕРЕНИЙ И УШЕЛ. ВО ВТОРОЙ РАЗ У МЕНЯ СНОВА БЫЛ С СОБОЙ НОЖ. НО ЧТО-ТО ВНУТРИ МЕНЯ БОРОЛОСЬ. Я НЕ СМОГ НАНЕСТИ УДАР НОЖОМ И УШЕЛ».

Хотя Герберт Риттер продолжал фантазировать о насилии, долгое время он не решался на новые убийства. Это означало следующее: несмотря на скрытую готовность на преступление, казалось, необходимы дополнительные внешние стимулы, чтобы гора со сценами насилия стала критически высокой и спровоцировала насилие фактическое. К такому же выводу пришел и сам Риттер.

«Я ДУМАЮ, ЧТО ФИНАНСОВОЕ И ВНУТРЕННЕЕ ДАВЛЕНИЕ БЫЛО НЕДОСТАТОЧНО СИЛЬНЫМ. ЕСЛИ БЫ И ТО И ДРУГОЕ БЫЛИ БЫ ТАКИМИ ЖЕ СИЛЬНЫМИ, КАК ВО ВРЕМЯ ПЕРВЫХ ДВУХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ТО И Я БЫ СДЕЛАЛ ЭТО СНОВА».

Но после неудачных попыток убийства быстро пришло его пособие по безработице, что сняло с него финансовое давление. Кроме того, его девушка съехала и «теперь больше не могла обманывать, раздражать его и помыкать им».

А без этого двойного давления была ли мастурбация достаточным катализатором его фантазий? Я спросил Герберта Риттера, действительно ли он в это время обходился без дополнительных стимулов, и напомнил ему об «убийствах кошек».

«ПОДРУЖКА УЕХАЛА, НО ЕЕ КОШКИ ВСЕ ЕЩЕ БЫЛИ СО МНОЙ. ВНЕЗАПНО ОНИ СИЛЬНО НАДОЕЛИ МНЕ, ПОТОМУ ЧТО НАПОМНИЛИ МНЕ О НЕЙ. Я УТОПИЛ ИХ В ВЕДРЕ: НАКРЫЛ КРЫШКОЙ И ЗАЛИЛ ВОДОЙ. НО ЭТО НЕ ИМЕЛО НИЧЕГО ОБЩЕГО С МОИМИ ФАНТАЗИЯМИ. С СОСЕДСКОЙ КОШКОЙ ВСЕ БЫЛО ПО-ДРУГОМУ: ТУТ НАРУЖУ ВЫРВАЛАСЬ МОЯ ГЛАВНАЯ ЖЕСТОКАЯ ФАНТАЗИЯ, КОТОРУЮ Я ХОТЕЛ БЫ ВОПЛОТИТЬ В УБИЙСТВАХ. КОГДА Я ЕЕ УТОПИЛ, Я ПОДВЕСИЛ ЕЕ В ДУШЕ, ВЫПОТРОШИЛ И ОТРЕЗАЛ ЕЙ ГОЛОВУ. ЗАТЕМ Я ЗАСУНУЛ СВОЙ ЧЛЕН КОШКЕ В ГЛОТКУ И НАЧАЛ МАСТУРБИРОВАТЬ».

На этот период приходятся и первые попытки самоубийства Герберта Риттера, так как он не может справиться с мыслью о том, что совершил преступления. Они вдруг стали казаться ему вдвойне бессмысленными, ведь он так и не смог удержать свою девушку, да и фантазии остались нереализованными. Через некоторое время он начинает лечиться от алкоголизма в стационаре, но вскоре снова начинает пить. Незадолго до Рождества Герберт Риттер покидает больницу и опять остается без денег.

Через несколько дней он совершает третье убийство. Однако при этом преступник меняет свой образ действий: он идет пешком к проститутке, принимающей недалеко от его дома, и не берет с собой оружия. Он ведет себя гораздо более небрежно, спонтанно, хаотично. Это особенно примечательно, поскольку во время неудавшихся попыток убийства он пытался оптимизировать свой подход к делу, например обматывал топор скотчем. Когда он также одолел свою третью жертву – опять же после энергичного сопротивления с ее стороны – и обыскал квартиру, Риттер значительно больше времени уделил реализации своих фантазий.

Он «перерезает горло и отрезает соски», вонзает нож во влагалище.

«ПОСЛЕ ЭТОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ МНЕ СТАЛО СПОКОЙНЕЕ, ЧЕМ ПОСЛЕ ПЕРВЫХ ДВУХ УБИЙСТВ, ХОТЯ ПОНАЧАЛУ Я НЕМНОГО ЗЛИЛСЯ. И ПОСЛЕ ЭТОГО МНЕ СТАЛО ЛУЧШЕ. ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО Я НЕ СМОГ СДЕЛАТЬ В ЭТОТ РАЗ, – ЭТО ТО, ЧЕГО МНЕ ХОТЕЛОСЬ НА САМОМ ДЕЛЕ: СВЯЗАТЬ И ПОМУЧИТЬ».

После минутной паузы он добавил, казалось бы, невпопад: «Она выглядела такой милой, когда лежала мертвая на полу с наполовину высунутым языком».