По следу Аргуса

- Да разное… - отвечает. - Вот ты, к примеру, когда термометр под мышкой держишь, не пытаешься его иногда по головке щелкнуть, чтоб ртуть на полтора-два градуса подскочила?

И улыбается, прямо рот до ушей. Мне что, тоже улыбаться?

- Зато если вместо термометра воспользоваться вот этим, - он берет со стола красный кругляшок в блестящей оправе и взвешивает его на ладони, - никакие щелчки не помогут.

Понятно, температурный датчик. Но я продолжаю прикидываться:

- Так вы хотите, значит, чтобы все по-честному температуру мерили?

- А если не только температуру? - отвечает он вопросом на вопрос.

- Чтобы все мерить по-честному?

- А если не только мерить? Чтобы все было по-честному!

И снова улыбается. Правда, не так широко, но многозначительно.

Я чую неладное.

- Вы что же… - язык у меня, кажется, слегка заплетается. - Вы их… изобретаете?

- Да нет, - уверяет он меня. - Иногда испытываю, только и всего. - И тут же словно спохватывается: - Постой, дружок. Не хотел бы ты мне помочь в этом деле?

- Я? Помочь?

- Ну да.

- Помочь… чтобы все было по-честному?

- Скажем так. Ну, берешься испытать один датчик?

Теперь, наконец, я начинаю кое о чем догадываться.

- Испытать, значит? На собаке? Или на кролике? Что ж, раздобыть можно. - И тут же, сам не знаю почему, вспоминаю о непойманном воробье. Или голубе.

Но он уставился на меня и говорит - отчетливо, твердо:

- Нет, друг мой, не надо ничего раздобывать. Помочь мне, если хочешь, можешь только ты. Ты лично, понимаешь?

Понимать я теперь ровно ничего не понимаю. Но на всякий случай киваю головой.

- Что ж, отлично! - обрадовался он. - Тогда мы тебе этот датчик приладим. Прямо сейчас, если не возражаешь. А завтра, в это же время, снова встретимся.

Он нашарил что-то на столе, потом подошел к стенному шкафу, порылся в нем и вернулся с кепкой в руке. Ничего кепочка, не самая модная, но и не слишком древняя.

- Значит, так: я прикрепляю датчик, а ты эту кепку наденешь. Без нее тебе не обойтись, иначе покоя не дадут, замучают вопросами…

Видно, я изменился в лице, иначе он не поторопился бы добавить:

- Дело в том, что датчик этот прикрепляется к голове. Так уж ему положено - быть поближе к мозгу.

Я так и прирос к полу.

- Ну да, - успокоил он меня, - мысли ведь в мозгу рождаются, так?

- Так…

- Стало быть, ты и сам уже обо всем догадался. Только не снимай кепку, испытатель!

Про лавровый лист я начисто забыл, он, по-моему, - тоже, я опять что-то промямлил - мол, спасибо за доверие и все такое прочее. А он тем временем не мешкая пришпандорил мне чем-то клейким этот его датчик ко лбу, я только и разглядел, что это был черный треугольник. Тут же я поспешил откланяться, до скорого, мол, свидания, завтра в назначенный час, но это, кажется, было уже по ту сторону двери. И кинулся со всех ног вниз по лестнице.

Хотя нет, кинулся я не сразу. Сперва у меня ноги подкосились. И дыхание сперло. И волосы встали дыбом. Если бы я в тот миг даже натянул кепку, - все равно бы встали. Ведь я - то знал, какая именно мысль привела меня сюда, в шестой подъезд.

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой мне приходится хлебнуть всякого-разного

На другой день я стал вратарем.

Кто-нибудь может спросить: у вас что, при доме четыре дробь четыре свой стадион? Нет, отвечаю, стадиона нет. А футбол есть.

Все у нас честь по чести: ворота с сеткой, штрафная площадка, вратарская, одиннадцатиметровая отметка. Только все это в единственном числе. И на том спасибо, как говорится, в тесноте да не в обиде. Пусть одни у нас ворота и два угловых флага, все равно - хоть первенство Европы разыгрывай. Допустим, встречаются две команды по пять игроков, или по семь, или по четыре, это не имеет никакого значения. Пятнадцать минут одна команда обороняется, другая нападает. Потом меняются местами. Один, два, три раза - сколько влезет. Сюда даже бабуля не кажет носа. Одна только беда - окна кругом понатыканы, и зачем их столько?

В общем, играем вволю, и даже гостей принимаем. Случается еще, что турнир идет «на вылет», мы вылетаем и становимся зрителями, зато гости остаются и играют себе друг с дружкой, пока сами не вылетят.

На второй день после того приключения в шестом подъезде у меня сперва не было никакой охоты во двор спускаться, - а мы как раз ждали друзей-соперников. Ладно еще мама в командировке, не пришлось дома объясняться по поводу черной шишки на лбу. От партнеров по Плану Возмездия я кое-как отбоярился по телефону, - ненадолго, понятно, - но время шло, начало матча приближалось, и тут я смекнул, что, если сам не спущусь, то весь двор ко мне заявится. Делать нечего, нахлобучил кепку и поплелся.

- Ты чего это вполноги ступаешь, как неживой? - встретил меня Игорь, наш капитан. Наверно, вид у меня был неважнецкий, и он почуял неладное. Но тут же перевел взгляд:

- Охо, и кепчонка у тебя! Дай ее кому-нибудь подержать.

И верно, где это видано, чтобы левый крайний, он же левый защитник, вышел на поле в кепке? Но я не растерялся, тут же выпалил:

- А мне сегодня в воротах стоять. Так что кепка в самый раз.