По следу четырех

На следующий день в школе все еще стояла вонь, но занятия тем не менее начались. Перед физикой Макс Гольдберг и Вадик отозвали в сторонку Верстовского. Мы с Матильдой стояли неподалеку.

— Эй, Аскольдова Могила, — начал Макс, — это твоих рук дело?

— Что? — не понял Богдан.

— Ты навел Алису с Клавдей?

— Навел? Куда?

— Сам должен знать, падла! — прошипел сквозь зубы Вадик.

— Эй, полегче, Балабушка! Забыл, что я боксер?

— А нам плевать, что ты боксер! Признавайся лучше!

— Ничего не понимаю! В чем я должен признаваться?

— Сейчас как дам, — разгорячился Вадик, — сразу поймешь!

— Вадик! Погоди шуметь! Значит, ты утверждаешь, что не звонил в субботу Алисе?

— Не звонил! Я и телефона ее не знаю!

— И твоя подружка Дубова ничего об этом не знает?

— Во-первых, она не моя подружка, а во-вторых, если ты сейчас не объяснишь, в чем дело, то можешь пожалеть…

— Хорошо, я объясню! В субботу кто-то позвонил Алисе и сказал, что у Матильды день рождения и там творится черт знает что, пьянки-гулянки и все такое! Человек этот назвался Аскольдовым!

— Ни фига себе! — воскликнул Богдан. — Это кто-то решил меня подставить! Я такими дерьмовыми штучками не занимаюсь!

— Тогда подумай, кто бы это мог быть, — сказал Макс.

— Кажется, я уже догадываюсь.

— Кто?

— Это мое личное дело, я сам с этим человеком разберусь.

— Но все-таки хотелось бы знать, кто у нас такой пакостник, — произнес Балабушка. — Раньше такими делами Дубова промышляла: это ее стиль.

— Дубову можешь сразу исключить, — сквозь зубы произнес Верстовский. — В субботу мы с ней за город ездили! — И он густо покраснел.

— А говорил, она не твоя подружка! — заржал Вадик.

— Значит, у Дубовой алиби? — насмешливо спросил Макс.

— Железное, — продолжал хохотать Вадик.

Тут прозвенел звонок, и разговор прервался.

— Похоже, Лялька тут и вправду ни при чем, — прошептала мне на ухо Матильда.

— Это Верка! — шепнула я в ответ. — Смотри, какую независимую из себя строит.

В самом деле, Верочка, первая красавица, сидела с отрешенным видом, словно все происходящее ее ничуть не заботило.

— Ничего, она у меня еще получит.

Клавдюшка начала было объяснять новый материал, но чувствовалось, что ее что-то тревожит. И впрямь, она отложила мел, села за стол, на минуту задумалась. Потом начала:

— Ребята, я не пожалею урока, мне надо выяснить кое-что. В субботу произошел очень странный и крайне неприятный инцидент.

Мы с Мотькой переглянулись.

— Кто-то позвонил на дом Алисе Петровне и сообщил, что у Матильды Корбут день рождения и там творится черт знает что…

— Ой, а что же там такое было? — закричал Витька Воскобойников. — Матильда с виду такая хорошая девочка…

Класс заржал.

— Тихо! — хлопнула по столу ладонью Клавдя. — Тут нет ничего смешного! Человек этот представился соседом Матильды и назвал фамилию — Аскольдов.

— Верстовский! Это Верстовский! — раздалось с разных сторон.

Богдан вскочил, весь красный.

— Клавдия Сергеевна! Я такими вещами не занимаюсь! И вообще, в субботу меня не было, я был за городом.

— Кто-нибудь может это подтвердить? — спросила Клавдя.

— Нет! — ответил рыцарь Верстовский.

Интересно, хватит у Ляльки смелости подтвердить его слова? Она молчала.

— Клавдия Сергеевна, разве у нас судебное разбирательство? — подал голос Макс. Он, видимо, поверил Верстовскому.

— Отнюдь! Я просто хочу сказать, что это сделал кто-то из нашего класса, кто-то, кто знал о Матильдином дне рождения. Звонил, возможно, кто-то посторонний, но вот идея… Я понимаю, что этот человек не признается, но он должен знать, что мы все думаем по этому поводу.

— А бардачок-то был? — крикнул Макс Федорчук.

— Федорчук! Что за выражения?

— Нет, правда, Клавдия Сергеевна, вы там что-нибудь интересное застукали? — поддержал Макса Воскобойников.

— Хорошо, я скажу! Там было все спокойно, нормально, как и должно быть в день четырнадцатилетия! А вот нам с Алисой Петровной выходной испортили. Впрочем, наш визит к Корбут тоже нарушил праздник, я это сознаю.

— Не надо верить анонимным звонкам! — вставила Таня Воротынцева.

— Перед Матильдой мы уже извинились. Надо заметить, если Верстовский тут действительно ни при чем, звонок этот был вдвойне подлым! Не только испортили праздник Корбут, выходной директору и классному руководителю, так еще и сознательно бросили тень на Богдана Верстовского. Словом, хороший букетец! Ну, ни у кого не хватит смелости признаться? — горячилась Клавдюшка.

Все молчали. Клавдя пристально посмотрела на Ляльку. Та гордо держала голову.

— Ну что же, вы меня разочаровали, я всегда считала, что у меня порядочный класс!

— Нет, Клавдия Сергеевна! — нарушил молчание Макс Гольдберг. — Из-за одной паршивой овцы обвинять всех нас — несправедливо. А кстати, паршивую овцу сразу видно… по волосам!

И тут все увидели, что Верочка попалась на старую как мир уловку — она схватилась за волосы.

— Ну, что я говорил! — торжествовал Макс. — На воре шапка горит!

Верочка вскочила и выбежала вон из класса. И никто не решился побежать за ней, даже Лялька.