По следу некромантки (СИ)

— Я заколдовала эти бутоны так, чтобы знать, угрожает ли опасность моей маме и брату, — объяснила Миена. — Видишь, они светлые и даже слегка светятся. Это значит, что с моими близкими всё в порядке. Там, в Оклегоне, чары ослабли, и я чуть с ума не сошла. Думала, что-то случилось… Мне всегда казалось, что если бутоны почернеют, я быстро доберусь до Приречья и спасу свою семью. Потому что могу это сделать. Теперь — могу. Даже если мне противостоят маги — я всё равно сильнее… Поэтому я и стала некроманткой. Это было наперекор материнской воле. Я просто знала, что должна так поступить, и мне плевать было, отлучат меня от дома, или нет…

— Отлучили? — спросил Уртан.

Миена пожала плечами.

— Нет… Но после того, как я отправилась в Порог, я была там всего пару раз. И встречи наши проходили отнюдь не тепло… Мне было плевать. — Она резко сомкнула пальцы, и деревянные бутоны брякнули в её ладони. — Я привыкла за те несколько месяцев, что провела дома после смерти папы, до начала учёбы… Они винили меня в том, что случилось. Не в лицо, но… я чувствовала: никто не рад, что выжила именно я, а не Малка или отец. Мама срывалась по любому пустяку. Однажды бросила в меня полено, когда я не уследила за курицами: одну из них съела лиса. У меня потом голова кружилась, я вообще работать не могла. Позже я выяснила, что это называется сотрясением мозга… Думаешь, она сожалела о том, что сделала? Нет. Только продолжала говорить о моей бесполезности… И тогда я решила, что пойду в некромантки. И никто больше не сможет у меня на глазах убить тех, кто мне дорог.

Уртан вздрогнул после этих слов, и девушка, испуганно взглянув на него, замолчала.

— Ты, когда была без сознания, один раз почти очнулась и позвала кого-то по имени, — сказал он. — Какого-то Роиса. Это твой брат?

Она ответила не сразу:

— Нет. Неважно, кто это.

Уртан с удивлением увидел, что румянец от жара костра на её щеках стал ещё ярче и понял, что в тему лучше не вдаваться.

— Я слышал, что Гронс взял чужой заказ, — сказал он. — А потом он просто исчез… Ходили слухи, что его убили, но я не вдавался в детали. Мне самому тогда было около двадцати, я только-только начал вникать в азы ремесла. Мы с твоим отцом пересекались всего несколько раз. Он всё хотел уехать к морю… Говорил, мол, жду, когда дети вырастут… Я знал, что он что-то отдаёт семье, но часть откладывает для себя. На мечту… Не могу сказать, что такой подход мне нравился, но в остальном Гронс был неплох.

Миена покачала головой.

— Мы ни в чём не нуждались. После того, что ты мне рассказал, я стала вспоминать… У нас ведь всегда были деньги. Мы могли позволить себе больше, чем простая рыбацкая семья с тремя детьми. Мама, правда, ездила продавать какую-то одежду в Тиугар, которую она шила… Но ведь я ни разу не видела обрезки ткани, нитки… я только сейчас это поняла. Я почти никогда не видела её за работой. Только когда она что-то подшивала для нас… Она всё знала и покрывала его, — с внезапным ожесточением проговорила девушка. — Может, и об его отъезде знала. Может, хотела уехать вместе с ним… А я всё испортила. Тем, что не легла сверху, когда он упал на пол, не защитила собой.

— В этом деле суровые законы, — сказал Уртан. — Расплата за то, что взял не своё, может быть очень жестокой. Твой отец не мог об этом не знать.

Миена не ответила. Но вдруг подняла руку, и деревянные бутоны, один за другим, полетели в костёр.

— Ты думаешь, это правильное решение — отвернуться от своей семьи? — нахмурившись, спросил Уртан, который с детства был сиротой. — Хочешь сказать, что тебе теперь всё равно будет, если с ними что-то случится?

Миена взглянула на него так, что плотник едва не отпрянул: в глазах девушки стояли слёзы, но сквозь них проглядывала ярость.

— За всё это время с ними не случилось ничего, — дрожащим голосом проговорила некромантка. — А я несколько раз чуть не погибла, я сидела в оклегонской тюрьме и в любую минуту могу оказаться в тюрьме явомирской. Было ли им до этого какое-то дело? Нет. Они знают, где я живу, они знают, что происходит в стране.

— Ты ведь ушла из Горкино!

— Я знаю их. Они уже отреклись от меня один раз — когда я всё-таки пошла в Порог. Высмеивали меня вместе с соседями. Когда я шла по родному селу в последний раз, меня закидывали огрызками от яблок! А они делали вид, будто так и надо… Нет, я не удивлюсь, если мои родные отреклись от меня снова. А я… я теперь буду помогать тем, кто этого действительно заслуживает, быть с теми, кто хочет быть со мной, держаться за тех, кто держится за меня. За тех, кому нужна на самом деле… Поэтому — спасибо за помощь, но мне пора идти.

Она решительно встала на ноги. Потом опустила голову и быстрым, почти танцующим шагом обошла несколько ближайших деревьев, проводя ладонью по стволам. Замерла, словно прислушиваясь к каждой капле дождя, которые по-прежнему — миллионами! — сыпались из туч. Уртан смотрел на неё весь этот миг, долгий и холодный: на застывшую, заледеневшую тень возле дерева в ночном лесу.

И вдруг оказалось, что у дерева есть дупло.