По следу зверя

До определенного времени партизанами занималось гестапо. Однако в последние месяцы политическая полиция отдала часть полномочий полевой жандармерии. Клаус верил: удача не может постоянно сопутствовать неприятелю. Однажды ему должно повезти. И фортуна не подвела, улыбнулась самым неожиданным образом.

Несколькими днями раньше охраной железнодорожного узла был задержан человек, пытавшийся пронести взрывчатку в мастерские, где ремонтировались локомотивы и разбитые вагоны. Установить его имя не составило труда, а стоило лишь припугнуть расстрелом, и к своему немалому удивлению, уже во время первого же допроса задержанный сознался, что является активистом хорошо замаскированного местного подполья. Для капитана Хойера это был поистине кайзеровский подарок, ведь о существовании в городе законспирированной организации советских борцов никто не догадывался. Следующим сюрпризом оказались полученные сведения о связях подпольщиков с партизанами, и в частности, с Чепраковым. Хойер воспрянул духом, полагая, что у него наконец-то появился реальный шанс добраться до неуловимого командира. Он не сомневался — это принесет ему заслуженные награды и, что более важно, даст шанс перевестись в Берлин. А уж там он и документы сделает, и много чего другого сможет…

Однако Хойер был расстроен, когда узнал, что новый информатор понятия не имеет, где базируется отряд Чепракова. Немного успокоился, когда подпольщик рассказал о готовящейся очередной встрече их руководства с партизанами.

— Хорошо бы свести самих руководителей, — потребовал Клаус.

— За Чепракова не ручаюсь, — честно признался задержанный. — Нам диктовать условия партизанам не приходится. А вот Скобцева, думаю, сумею убедить, — пообещал он, уверяя, что имеет некоторое влияние на своего руководителя.

Чтобы не вызвать подозрений в долгом отсутствии, подпольщика отпустили, предупредив, что отныне за его близкими будет установлено круглосуточное наблюдение.

— Это на случай, если решите сбежать из города, — предупредил капитан.

Новому агенту Шпале — такое оперативное прозвище ему было дано — разрешили пронести и установить в мастерских взрывчатку. Правда, перед этим взрывотехники из особого отдела поработали с ней, так что большой опасности она уже не представляла. Легкий взрыв не причинил бы особого вреда.

Шпала заранее известил Хойера о месте встречи Скобцева с партизанами. Капитан не надеялся на присутствие на ней самого Чепракова, поэтому решил проследить обратный путь партизанских связных до их лагеря. Для этой цели Клаус даже вызвал опытных солдат из полковой разведки. Однако все пошло не так, как было запланировано. Заметив слежку, подпольщики открыли огонь. В ответ полицейские также применили оружие, нарушив приказ в случае неудачи брать всех живыми.

Захватить удалось лишь одного. Арестованного незаметно показали Шпале, и тот признал в нем бойца Чепракова по прозвищу Сверчок, которого видел пару раз с их подпольщицей, работавшей в немецкой столовой.

Хойер был удручен. Срывалось все, о чем он мечтал. Красный командир по-прежнему скрывался в лесу, наверняка готовя очередную диверсию. Руководитель подполья убит. Опасаясь, что, узнав о гибели Скобцева, подпольщики разбегутся, капитан отдал приказ задержать всех, чьи адреса были известны Шпале. К утру камеры в следственном изоляторе были заполнены. Несколько человек немцы задерживать не стали. Это было сделано с целью не засветить информатора.

Допрос подпольщиков ничего не дал. Вадим Скобцев умело оберегал своих товарищей от излишней информации — никто из них не знал, где базируются партизаны. Но Хойер не собирался отступать. Еще оставалась надежда сломить сопротивление попавшего в плен молодого партизана, чья стойкость удивляла и в некоторой степени восхищала его. Вызвав в кабинет Матюшина, капитан приказал:

— Времени у нас мало. Делайте что хотите, но расколите этого безумца. Если будет упорствовать — повесьте на его глазах кого-нибудь из людей Скобцева для устрашения. Нам они все равно больше не нужны. Если и после этого будет молчать — повесим и его.

Хойеру подпольщики без руководителя, действительно, были не нужны. Доказать их причастность к сопротивлению он не смог бы даже с помощью Шпалы. В штабе могли решить, что капитан, желая выдвинуться в звании или получить награду, решил выдать обычных граждан за борцов с новой властью. Подобное уже случилось в одном из соседних районов. Клаус помнил, чем закончилось то дело для участников подлога. Офицеров разжаловали до рядовых и отправили на передовую в штрафные батальоны, где вскоре все они погибли. Рисковать капитан не хотел.

12

С трудом разлепив веки, Николай обнаружил себя в той же сырой, с заплесневелыми стенами полутемной камере, куда его в беспамятстве вернули после допроса. Сколько времени пролежал так, он не знал. Взгляд остановился на зарешеченном плафоне, испускавшем скудный свет. Вспомнились мать с сестрой, отец. «Что будет с ними, если меня не станет?.. Жив ли батька?»