По следу

Брайцев медленно двигался по ходу поезда, переходя из вагона в вагон и всматриваясь в лица пассажиров. Он дошел до конца, вернулся и снова проделал тот же путь. Урганова в поезде не было. Брайцев решил еще раз проверить себя. С фотографией в руках он стал обходить проводников, допытываясь у них, не видели ли они такого пассажира. Проводник третьего вагона ответил утвердительно. Пассажир сел в Москве, билет у него был до Ташкента, он взял постель и расположился на отдых, но, не доезжая Сызрани, попросил свой билет обратно, объяснив, что решил сделать остановку. Пассажир сошел в Сызрани, вот почему проводник запомнил его.

…Поезд подходил к станции. Брайцев спрыгнул на платформу и побежал к расписанию. Встречный должен быть не раньше, чем через четыре часа. Нет, положительно на каждом шагу подстерегала какая-нибудь неудача! За неимением иного выхода Брайцев решил ждать.

Он возвратился в Куйбышев уже под вечер и, прямо с вокзала позвонив в областное управление МВД, вызвал дежурную машину.

Шофером попался бывший танкист, обожавший быструю езду, «что-нибудь эдакое, ну, понимаете, чтобы душа холодела». Через полтора часа они оказались в Сызрани.

Избрав уже однажды оправдавший себя способ, Брайцев подошел к окошечку кассирши и, представившись, показал ей фотографию Урганова.

- Был такой гражданин. Я продала ему мягкий билет до Ростова. Поезд ушел полчаса назад. Если достанете машину, вы сможете нагнать его в Поворине.

Был известен номер вагона и можно было дать телефонограмму по линии, чтобы в Поворине или даже в Балашове к поезду выслали наряд, но Брайцев не рискнул передавать Урганова в незнакомые руки и выехал на машине сам.

В Балашове они поезда не догнали: слишком уж разбитыми были проселочные дороги.

На перрон Поворинского вокзала Брайцев влетел вместе с паровозным гудком. Поезд уже тронулся. Махнув рукой на прощанье шоферу, Брайцев прыгнул в ближайший вагон.

Он постоял в тамбуре, отдышался и, переложив пистолет в наружный карман пиджака, двинулся через весь состав навстречу Урганову.

Колеса стучали на стыках, вагоны едва ощутимо раскачивало из стороны в сторону. Быстро спускалась черная южная ночь с немыслимо высоким куполом неба, усыпанным мириадами звезд. Пролетали за окнами телеграфные столбы, деревья и станционные будки. Бесконечно разворачиваясь фантастическим веером, плыла пахучая и прохладная степь.

Он справился у проводника мягкого вагона о пассажирах второго купе. В купе было трое: дама с девочкой пяти лет и мужчина, ехавший От Сызрани.

Брайцев прошелся по узкому коридору и остановился у окна, неподалеку от второго купе.

Дверь была приоткрыта. Устроившись у матери на коленях, девочка ела дыню. Сок стекал по подбородку и капал прямо на платье.

Сделав еще несколько шагов, Брайцев обернулся и тут же почувствовал, как кровь застучала в висках.

Закинув ногу на ногу, на диване сидел Урганов. Он был в легкой рубашке-тенниске и в габардиновых брюках, сужающихся книзу. Точно такой же пиджак висел на крючке у окна. Широкое белое запястье облегал массивный золотой браслет часов. Темные волосы были небрежно зачесаны назад, и одна прядь, спадавшая на лоб, завивалась колечками.

«В купе брать нельзя,- решил Брайцев,- мешают женщина и ребенок». Он понимал, что не имеет права подвергать риску их жизнь. О собственном риске Брайцев не подумал.

Возвратившись в противоположный конец вагона, он передал проводнику текст телеграммы на ближайшую станцию, чтобы к поезду был выслан наряд, и договорился, что в случае необходимости займет служебное купе. Потом, выбрав себе наблюдательный пункт в коридоре, Брайцев стал ждать. Он не сомневался, что рано или поздно кто-нибудь из пассажиров второго купе выйдет в туалетную. Если мать с дочерью,-он возьмет Урганова прямо в купе, если Урганов,-все произойдет здесь. Но там или здесь это должно произойти. Неизбежно.

Вышли мать с дочерью. Он дождался, пока они минуют его и достигнут конца коридора. Пора! Брайцев неслышно подошел к двери и откатил ее прочь.

- Не двигаться!

Урганов рванулся к пиджаку…

- Руки! - угрожающе предупредил Брайцев.- Руки на колени. Одно самовольное движение, и я спущу курок, Урганов.

Урганов с ужасом смотрел на него. На лбу его мелкими капельками выступил пот.

Нужно было спешить. С минуты на минуту могли возвратиться мать с дочерью.

- Встаньте,- приказал Брайцев.

Урганов подчинился. Держа наготове пистолет, Брайцев свободной рукой ощупал Урганова и извлек из заднего кармана брюк «Вальтер». Потом, пятясь, он вышел в коридор и, придерживая на всякий случай дверь, чтобы Урганов вдруг не захлопнул ее, пригласил его выйти.

- Вещи брать нужно? - спросил Урганов.

- Вещи останутся здесь.

- А пиджак?

- И пиджак тоже. Выходите.

Он пропустил его вперед.

И в этот момент Урганов побежал. Просто побежал, как бегают мальчишки, играющие в «догонялки». Брайцев обомлел от такой наглости.

В тамбуре промелькнула его тень, и тотчас же шелковые занавески надулись от порыва встречного ветра. Глухо хлопнула дверь.

- Спрыгнул! - вырвалось у Брайцева.

Поезд миновал подъем, с каждой секундой убыстряя ход.