По старой дороге далеко не уйдешь

— Теперь у меня все в порядке! — обрадовалась Власова, поняв, что гроза миновала. — Через месяц-два тема будет закончена.

— Вот как? — Владимир Алексеевич удивленно смотрел на нее. — Откуда такая уверенность?

— Теперь у меня очень хорошая камера.

— Была очень плохая, а теперь очень хорошая, и как это у вас получается?

Власова и без того намеревалась ему обо всем рассказать и теперь была рада, что Попова интересовали подробности.

— Мне эту камеру совсем недавно сконструировал и изготовил один рабочий. И видели бы вы, как изготовил!

— Почему же он не сделал этого раньше?

— Если бы я знала, что у нас есть такой специалист, то не стала бы ждать, пришла бы к нему и поклонилась в ноги.

— Даже так! — улыбнулся Владимир Алексеевич. — Но другие-то знали, что есть такой специалист?

— Право, не знаю… Он просто пришел ко мне с моим заказом, стал выяснять, что мне нужно. Я ему показала две худые камеры. Он посмотрел их и тут же, при мне, вместо двух предложил сделать одну комбинированную.

— Значит, не вы нашли его, а он нашел вас? Разве изготовление камеры ему было нужнее, чем вам? — полусерьезно, полушутливо продолжал Попов.

— Ну, Владимир Алексеевич, помилуйте…

Попов всегда интересовался рабочими, многих знал лично, но, о ком шла речь сейчас, он не ведал.

— Кто же этот мастер? Как его фамилия? — спросил он.

— Буданов.

— Буданов?.. Что-то не припомню. Это, вероятно, новый рабочий?

— Да, он у нас работает недавно.

— Молодец! Запишем его фамилию, возьмем на карандаш.

В дверь постучали. Быстрым, легким шагом вошла Руднева и, увидев Власову, остановилась посередине кабинета:

— Вы меня вызывали, Владимир Алексеевич?

— Что же вы не закончили работу? — спросил он, указывая ей на стул. — Ссылаетесь в отчете на какие-то причины…

— На уважительные, Владимир Алексеевич, — поправила Руднева, смело глядя в большие голубые глаза Попова.

— Какие же?

— Не было хорошей камеры.

— Значит, у вас такая же история, что и у Власовой?

— Совершенно верно, Владимир Алексеевич.

— Ну, а как же теперь?

— Теперь все в порядке, — с облегчением произнесла Раиса.

— Стало быть, вас нашел Буданов и изготовил камеру? — сказал он наугад.

Раиса опешила: «Откуда он знает?»

— Нет, не он меня, а я его нашла. — И она рассказала ему историю со своей камерой.

— Значит, и Власову, и вас выручил Буданов?

— Совершенно верно, Владимир Алексеевич.

— У него какое-то пристрастие выручать женщин, — пошутил заместитель директора.

— Почему женщин? Если у него есть пристрастие, так это прежде всего к своей работе, — серьезно сказала Руднева.

В кабинет вошел Уверов, необычно оживленный, решительный.

— С приездом вас, Владимир Алексеевич! — приветствовал он Попова еще от дверей. — Извините, что опоздал: ставил опыт, нельзя было оторваться. Ну как заграница?

— Садитесь, — предложил ему Попов. — О загранице потом, Александр Максимович. Вот мы выясняем, по каким обстоятельствам не были поставлены опыты. Кстати, за границей такое совершенно исключено. У вас также есть должок. Вы тоже ссылаетесь на объективные причины.

— Причины были, теперь их нет, — бодро отчеканил Уверов.

Заместитель директора с минуту недоуменно смотрел на него.

— Так, так… Стало быть, вас тоже спас Буданов?

Уверов с изумлением взглянул на Власову, потом на Рудневу, потом опять на Попова:

— Представьте себе, он!

— Я же говорила! — оживилась Руднева. — А вы иронизируете…

— Прямо как в сказке! — Попов развел руками. — Ученые не могут поставить опыт, приходит какой-то волшебник и выручает их.

— Волшебник не волшебник, — серьезно ответил Уверов, — а мастер высшего класса наверняка.

— Где же он был раньше?

— Не все от него зависело, — начал объяснять Уверов. — Во-первых, он недавно работает, во-вторых, у него была борьба с Кочкаревым. Вы слышали о ней?

— Какая борьба? Ничего не знаю, — удивившись, заинтересовался Попов.

— Да тут, пока вы ездили за границу, была целая история…

— Какая история? Мне никто об этом не говорил.

— Теперь это дело прошлое. По сигналу, по письму рабочих, приняты меры. Кочкарев отстранен от работы, так что, наверное, не стоит снова возвращаться к этому.

— То есть как это не стоит? — возмутился Попов. — Ученые ссылаются на какие-то причины, не ставят опыты, рабочие пишут письмо, а заместитель директора ничего не знает. Что за игра в прятки?.. Я спрашиваю: у кого письмо рабочих?

— Один экземпляр у Прутикова, второй у Голубева.

Владимир Алексеевич судорожно провел по столу рукой, нащупал сигнальную кнопку. На резкий звонок в кабинет вошла секретарь.

Попов приподнялся с кресла:

— Прошу вас, попросите профессора Прутикова и главного инженера Голубева. Если их нет на месте, разыщите и скажите, чтоб обязательно захватили с собой письмо рабочих из мастерской.

Первым в кабинет настороженно вошел Прутиков. Попов протянул руку и, ничего не говоря, взял у него письмо. Надев очки, начал читать, возвращаясь к тем фразам письма, которые были подчеркнуты красным карандашом. Вошедший в кабинет Голубев не посмел прерывать чтения и присел сзади всех на первый попавшийся стул.

Дочитав последнюю страницу, Попов поднял глаза.