По стопам Господа

Помимо криков радости, доносившихся из женского шатра, через мужской шатер провели овец. Сделано это было следующим образом: пастух шел впереди и играл на дудке или свирели, а овцы следовали за ним. Когда пастух менял тон на своем инструменте, повышая его или понижая, замедляя или ускоряя темп, овцы выполняли соответствующие движения с точностью французских танцоров, исполняющих менуэт. Как только один пастух прошел таким образом, за ним последовал другой — со своим стадом; и так далее, один за другим, особое внимание привлекали прыжки ягнят и козлов. Не у всех пастухов были свирели, но у некоторых были иные музыкальные инструменты.

Танец овец, козлов и ягнят закончился, и вошли верблюды. Однако они протанцевали не в шатре, а вокруг. И пока продолжались прыжки животных, все еще были слышны пронзительные крики женщин.

Этот поразительный обычай, возможно, восходящий к ветхозаветным временам, полностью исчез среди бедуинов или еще сохраняется в отдаленных краях пустыни? Никто не имеет такой власти над своими стадами, как арабские пастухи, покорность овец пастырю безгранична, так что можно вообразить, что вместе они способны продемонстрировать и этот трюк.

Ни одно животное, упомянутое в Библии, не сравнится по обилию символических значений с овцой. Я убежден, что она названа там не менее пятисот раз. И вам не удастся далеко проехать по дорогам Палестины, не увидев фигуру с посохом в руке, символизирующую любовь и сострадание Иисуса Христа.

4

Я путешествовал по суровому горному району в сторону прекрасной долины Сихем, где расположен древний город Наблус — та самая узкая долина Сихем между горными хребтами из книги Бытие.

Оживленные улицы Наблуса напоминают темные туннели, заполненные верблюдами, ослами, людьми, и все это — типичный образчик бурной жизни Востока. Население города составляют фанатично настроенные мусульмане, и в одном недавно изданном путеводителе рассказывается, что без проводника здесь ходить опасно. Я так не нахожу. Признаю, мое появление не послужило сигналом к всеобщей радости, более того: некоторые смотрели на меня так, словно мечтали пырнуть ножом, но это всего лишь привычное для них выражение лица.

Когда разобьешь лед, оказывается, что люди здесь вполне добродушные. Например, я зашел в здание, которое, как мне показалось, было старой церковью времен крестоносцев, и внезапно оказался на арабской мыловаренной фабрике. Меня встретили очень приветливо, стали показывать, как делают мыло, а на прощание настойчиво вручили несколько кусков, так что мне пришлось таскать с собой дополнительный груз, а позже я обнаружил, что этот диковинный продукт совершенно не дает пену.

Но именно в Наблусе я нашел самую странную и самую древнюю секту в мире — самаритян. На протяжении 2500 лет они сумели сохранить чистоту крови. Они претендуют на роль единственных истинных представителей рода Сыновей Израиля и ненавидят современных евреев так же яростно, как и во времена Христа.

Жалкие остатки этой некогда могущественной народности насчитывают 150 человек. Это не идет ни в какое сравнение с 20 000 мусульман, среди которых они живут.

Самаритяне держатся особняком. Ими управляет первосвященник, чей предшественник многие столетия назад считался главным конкурентом первосвященнику Храма в Иерусалиме. Они посещают свою синагогу, соблюдая древние и весьма необычные правила и ритуалы. Из всего Ветхого Завета они признают лишь Пятикнижие Моисея, а своим наиболее ценным сокровищем называют древний список этой книги на пергамене, написанный, согласно преданию, Аароном, братом Моисея.

Каждый год самаритяне приносят баранов в жертву на вершине священной горы Гаризим. Этот праздник совершается в точности согласно описанию Пасхи, какой она была в ветхозаветные времена. Вся община оставляет дома и разбивает лагерь на вершине горы. Накануне Пасхи, когда наступает полнолуние, первосвященник читает молитвы, а его помощники перерезают горло жертвенным агнцам — неприятная для современного человека, но восхитительная в своей исторической достоверности церемония, последний реликт ритуалов древнего Израиля.