По стране Литературии

Однако Максимович проявил такие способности, что его послали для усовершенствования за границу, и он пять лет учился в Страсбургском университете на стипендию, учрежденную одной русской аристократкой «для беспрерывного природных россиян обучения акушерскому делу в чужих краях».

В 1776 году он сдал экзамены при Медицинской коллегии в С.-Петербурге и был определен младшим лекарем при Адмиралтейском госпитале, с наказом «обучать повивальному делу учеников-подлекарей» (т. е. фельдшеров), а в 1782 году, т. е. в 38 лет, получил звание «профессор повивального искусства».

Он проявил себя не только как врач-практик и педагог, воспитавший несколько поколений акушеров, но и как талантливый популяризатор. Одним из первых начал излагать научные предметы по-русски, и хотя его слог кажется ныне тяжелым, но ведь точно таким же слогом писал и Ломоносов.

Максимович стал основоположником русской медицинской, а также ботанической терминологии. Он не только перевел ряд сочинений иностранных медиков, но и сам написал много книг.

Интересно его «Врачебное веществословие, или Описание целительных растений, во врачевстве употребляемых» (1783—1789, в четырех томах). Здесь были затронуты и вопросы гигиены. Так, в предисловии говорилось: «Прекрасной женской пол! Гораздо лучше для вас было бы, если бы во время гулянья никогда не носили длинного платья со длинными воскрылиями, ибо не токмо вы сами не имеете от того никакой пользы, но еще причиняете как себе, так и другим немалое беспокойство, особливо в сухое летнее время, потому что густая пыль, предлинными вашими одеждами, по земле влачимыми, взметаемая наподобие облака горе, как вас самих, так и прочих, при том бывающих, с головы до ног покрывает; а что всего более, та же пыль, будучи с дыханием внутрь притягиваема, бывает весьма вредна гортани, легким и груди, такоже и чувствиям телесным, а паче зрению, обонянию, вкусу и слышанию».

Другая книга этого выдающегося врача, вышедшая в 1787 году, озаглавлена пространно: «Физиологическая или естественная история о человеке касательно его зачатия, рождения, природы, строения тела, различных возрастов, деяний жизни, различий, в человеческом роде примечаемых, болезней, старости и смерти. Для пользы российского юношества трудами и иждивением Нестора Максимовича Амбодика, медицины доктора и профессора впервые напечатанная».

Вот одно место из этой книги: «Воспитание детей <...> должно быть главным предметом каждого гражданина и государства. Добропорядочное содержание детей <...> может считаться наилучшим и наиполезнейшим тогда, когда оное с самой природой наиболее сходствует».

Амбодик является автором и «Руководства к дознанию и врачеванию болезней человеческих внутренних и наружных, с прибавлением главных немощей женского пола и малолетних детей» (1781), и «Анатомико-физиологического словаря, в коем все наименования частей человеческого тела, до анатомии и физиологии принадлежащие, ясно и кратко предлагаются с кратким описанием сих наук» (1783).

Автор, не чуждый и поэзии, предпослал этому словарю такие стихи:

...Вы ж, юные, учась врачебных сих наук,
Тецыте в сонм врачей, где не пустых слов звук,
Где тела бренного исследуют составы,
Где тщатся распознать все естества уставы,
Где показуют вам все оного устройство.
Явите убо в нем и знанье, и геройство!

Но главным трудом Амбодика является «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле» (1784). Хотя автор по обычаю того времени и посвятил свою книгу Екатерине II, «премудрой отечества матери», но на соседней странице поставил эпиграф, бивший политике императрицы не в бровь, а прямо в глаз: «Здравый рассудок повелевает больше пещися о размножении народа прилежным наблюдением новорожденных детей, чем населением необработанной земли неизвестными чужими пришельцами».

Это был намек на раздачу Екатериной земель в Новороссии немцам-меноннитам. Таким образом, первый наш акушер был не только широко просвещенным человеком, но и патриотом. Его глубоко волновали и чрезвычайно высокая детская смертность, и засилье иноземцев в русской медицине. Во «Врачебном веществословии» он пишет: «Хотя врачебная наука повсюду есть единая и та же самая, однако <...> врач и лекарь-единоземец, соотчич и друг почитается для болящего и лучше, и надежнее, и вернее, чем неизвестный пришлец и иноземец, коему и сложение тела, и свойства, и род жизни болящего неизвестны».

Надо отметить, что Максимовичу пришлось выдержать немалую борьбу с «иноземцами» в русской медицине. Даже звание профессора он получил лишь после того, как вышел в отставку немец профессор, а других кандидатов из иностранцев не было...

«Наука о бабичьем деле» —целая энциклопедия.