По строкам лавандовых книг. Часть 1

Ну вот. Как теперь выполнить просьбу Джуда и не открыть рот?

Медленно выполняю требование, оттягивая платье до максимально приличной длины. Всем своим видом пытаюсь не показывать волнения, но увы…

– Ваше имя?

– Лаванда Мейсон.

– Ну, хорошо, у Вас права, ― обращается к Джудину, ― а на ребенка документы есть?

– Вообще-то мне семнадцать! ― не выдерживаю и ляпаю я.

Что он себе позволяет? Сам похоже вчера за партой сидел, а тут строит из себя спецназ не меньше. Как он вообще понял, что я несовершеннолетняя? Я не выгляжу на свой возраст.

– Рядовой Полло, это моя племянница. Понимаете, мы ехали на пляж и даже не подумали о документах. Отпустите нас на первый раз, а я проведу с девочкой разъяснительную беседу, чтобы не забывала дома важные вещи.

– Господин Дивайс, к вашей племяннице вопросов нет, девочке семнадцать лет. Если вы её сопровождаете, значит документ на ребенка должен быть у вас.

– Я понимаю. Не прав, признаю, ― покорно опуская голову кивает Джудин.

Искренние раскаяния Дивайса сработали – пограничник отпускает нас без протокола. Племянница. Что-то новенькое, такого я ещё не слышала. Перебираюсь на заднее сиденье, чтобы лучше рассмотреть, что происходит на посту. Догадки меня не подвели: солдаты вкопали столбы по периметру и натягивают колючую проволоку, ограждая город – укрепляют позиции со всех сторон. Несколько дней назад, на рейд выгнали четыре военных корабля, перекрыв все каналы в город с моря.

– Отвези меня в «Барракуду». Сегодня Вериния на смене, она наверняка слышала от Лендера, что происходит в городе, ― командую я.

– Детка, может, поедем домой? Тебе нужно принять душ, ты вся в песке.

И снова воспитание дядюшки Джуда!

– Тебе совсем не интересно, что за хрень только что с нами приключилась? ― перехожу на ругательства от возмущения.

– Конечно же мне интересно Лаванда, и я прямо сейчас поеду узнавать, что это за «хрень», как ты выразилась, но если ты была внимательна, то услышала, что без документов, которых, обрати внимание у тебя сейчас при себе нет, разгуливать по городу нельзя! Ты же не можешь быть моей племянницей на каждой плановой проверке гражданских.

Ненавижу, когда он так со мной разговаривает. Он буквально тыкает меня носом в то, что я совсем мала, чтобы понимать подобные вещи.

Взбешена, но соглашаюсь – выбора нет. На душе отвратительное чувство тревоги, из-за чего я даже отказываю себе в такой радости как спор с Джудином на тему его нравоучений. Кажется, колени дрожат от нервозности.

Малышка Мэл играет на веранде, но как только видит машину Джуда, тянет ручки в ожидании, что я выйду первая.

– Привет сладкая! Скучала по мне? ― беру сестренку на руки и целую в макушку.

– А мама заболела, ― утыкаясь носом мне в мокрые и пушистые от соленой воды волосы мяукает Мэл.

– Заболела? Где она? ― обеспокоенно спрашиваю я.

– В холле, на диване. Мама спит и спит.

Спит и спит … Этого не может быть. Неужели взялась за старое? Нет! Только не сейчас! Она не имеет права бросить меня снова одну, когда вокруг происходит столько всего непонятного. Я не знаю, что мне делать и не знаю, чего стоит бояться. В прошлый раз, когда встал мятеж я была совсем мала, чтобы понимать всё, как оно есть. Вот уж не думала, что это возможно, но мама сейчас мне нужна, как никогда.

Усаживаю Мелиссу рядом с тарелкой печенья, наливаю стакан молока и бегу в холл. Видит Бог, если мать снова впала в депрессию, я сама лично её придушу. В этот раз у нас нет Матиса, я не смогу пережить оккупацию одна с сестрой на руках.

Забегаю в холл: одинокий диван пустует в залитой солнечным светом комнате. Словно камень с души упал… Память оживляет день, когда я нашла её спящую на этом месте, после ухода Матиса. С тех пор, такое невинное и абсолютно обычное обстоятельство, как спящая на диване мама врезалось в меня острой злостью и чувством несправедливости целого мира, ко мне одной, а сейчас не самое подходящее время будить лавандовых демонов в моей голове.

– Мама! ― кричу на весь дом, чтобы она услышала. ― Мам, я дома!

В ответ тишина. Её нет в холле, нет на кухне и на веранде тоже нет, но она бы не оставила Мэл одну. Где она может быть? Поднимаясь, специально громко топаю по ступенькам, как бы предупреждая что иду. Забегаю на второй этаж и врываюсь в спальню Мелиссы. Заплаканная мама сидит возле комода, перебирает золотые украшения в бархатном платке – подвеска и малюсенькое колечко, что налезет только что на мизинчик. Золото досталось Мэл от бабушки по линии отца, та отдала его матери в день рождения Мелиссы, а спустя пару дней скончалась. Как бы тяжело не было последние годы, но мы договорились, что это золото ни при каких обстоятельствах не будем трогать до того, как Мелисса пойдет в школу, на случай если не сможем отложить заранее денег на её учебу.

– Что ты делаешь? ― в недоумении спрашиваю я.

Лицо матери, опухшее от слез, а глаза опустели, словно умерла последняя надежда.

– Пока вас не было, стражи собирали людей на улицах… Снова… ― её голос дрожит, вот-вот и она сорвется навзрыд. ― Кепитис, отдал приказ ввести ещё ряд правил.