По строкам лавандовых книг. Часть 1

Джуд буквально вздувается, но только в тех случаях, когда он совсем на пределе. Сейчас я вижу, как он пульсирует. Мне нужно думать о том, как отблагодарить его за любовь и доброту ко мне, а я только вынуждаю его краснеть за меня, снова и снова. На кого я сейчас похожа? Разве такую девушку он полюбил?

Снимаю с головы перекошенную косынку, вытираю ею лицо, неловко поправляю волосы и подхожу к столу где сидит Джудин. Я стою близко-близко, смотрю прямо ему в глаза. Раньше он не выдерживал долго сердиться, когда я так на него смотрела, сейчас я надеюсь на то же. Он берет меня за бедра и отодвигает от себя. Неужели я так достала его проблемами, что мой коронный номер больше не проходит? Закрыв дверь в кабинет, глядя себе под ноги, Джудин глубоко вздыхает и достает со стеклянного шкафчика спирт и вату. Тяжелыми шагами возвращается ко мне.

– Прости меня. Всему виной нестабильное психическое состояние, ― не сводя с него глаз, тихо оправдываюсь я.

Не проронив ни слова, Джудин хватает меня за талию и резким движением сажает на стол.

– Ты бы слышал какие гадости она говорила про меня…, ― продолжаю свои оправдания.

Его поведение напоминает игру в молчанку. Начиная от вздохов и до резких и шумных движений, он показывает своё негодование. Абсолютно без слов, Джуд поднимает юбку выше колен пристально глядя то в глаза, то на порезы, грубо обрабатывает раны. Не перестаю удивляться, как у него получается быть грубым и заботливым одновременно?

– Ты ведешь себя хуже ребенка. Я знаю, что тебе тяжело. Ты многое потеряла, в том числе и частично себя. Сейчас все на пределе… Но Лаванда, нельзя срываться по таким мелочам!

– Я же сказала, прости… Я больше так не буду….

Джудин осматривает царапины на лице, останавливаясь на глазах. Его взгляд усталый. Даже догадываться не нужно, по взгляду легко читается усталость от меня. Медленно, но уверенно я убиваю его любовь. Не отрывая глаз, он нежно, еле касаясь, обводит двумя пальцами овал моего лица, умоляюще заглядывая в душу. Когда он так смотрит, мне кажется, что он знает о моем предательстве и пытается рассмотреть в глазах крошку надежды на ответную любовь. Как бы мне не хотелось, ответить ему теми же чувствами, что он испытывает ко мне, но, увы…

У меня нет больше сердца. Мне нечем любить. Обо мне больше не нужно заботиться – это бессмысленно. Я всей душой благодарна ему за то, как трепетно он ко мне относится, и за то, что он пережил рядом со мной самые страшные минуты в моей жизни, не побоявшись ни ответственности за мой возраст, ни моих приступов, но можно ли назвать это любовью, которую он заслужил? Как бы там ни было, мне стыдно за всё неприятности, что я ему доставляю.

– Сегодня поспишь у меня. Я снимаю тебя со смены, детка.

– Хм… Отметелили Триш, а со смены снимают меня, ― иронично констатирую факт, ― после таких распоряжений Вас, доктор Дивайс, обвинят в предвзятости.

– Да мне плевать. Тебя нужно изолировать на время, иначе вы поубиваете друг друга.

Хотелось бы прокомментировать это заявление, но я только закатываю глаза.

– Иди в комнату, я тут пока всё улажу. А как утихомиришь страсти, у меня для тебя есть новый вид психотерапии.

– Что? И ты туда же? ― прыскаю недовольством в ответ.

– Тебе понравится, обещаю.

Глава 23

Воскресенье. Прим утверждает, что воскресный день синего цвета. Интересно, как он видит дни цветными? И при этом сумасшедшей считают меня.

Все дни переплелись, уже и не помню, когда в последний раз удавалось крепко уснуть. Прерывистая дремота заменила мне сон, она выматывает организм куда больше рабочего дня, так что от моего смазливого личика остались одни безжизненные глаза. Я проснулась на рассвете и уже несколько часов рассматриваю спящего Джудина. Во сне он кажется моложе. Его сон спокойный, он ни разу не вздрогнул за всю ночь, в отличие от меня.

Не так давно, проснуться рядом с Джудином, было верхом блаженства, а сегодня я словила себя на мысли, что с ним просто лучше, чем в одной комнате с Триш. Всё утро я охраняю его сон, смотрю, как он ровно дышит, греюсь его теплом, и вдруг я понимаю: так продолжаться больше не может. То во что превратилась моя жизнь, медленно убивает меня, превращая в душевно больную.

Разбитые обещания, которые я давала родным и любимым, преследуют меня, терзая изо дня в день. Я обещала сестре, что никогда её не брошу, а сейчас даже не знаю где она и с кем. Обещала Джудину, что буду любить его, а теперь не могу найти в своем сердце ничего кроме уважения. Прим же, я обещала позаботиться о Триш, а в итоге стала причинной её расстройств номер один. Даже избила.

Смерть неизбежна, тем более, когда ты в самом сердце войны, для меня, разница лишь в том, что станет её причиной: пуля мятежника или лавандовое поле в голове. Не могу больше изображать сестру милосердия в госпитале, любовь к Джудину и дружелюбность ко всем остальным.

– Доброе утро, детка, ― шепчет Джуд, приоткрыв один глаз.

– Ты милый, когда спишь, ― улыбаюсь в ответ.

– Правда?