По струнам гитары

Гай, Вили, Леон и ещё куча людей, с которыми я ежедневно контактирую. Чёрт, даже Артур написал. Ему-то что от меня нужно? Дождь из салата неточно выразил моё дальнейшее намеренье никогда больше с ним не пересекаться?

Высвечиваются пропущенные звонки, где лидерские позиции заняла моя мама. Довольно ухмыляюсь, радуясь, что внесла свои коррективы в её планы. Затем морщусь, вспомнив вчерашний вечер.

Вит Гром никогда не изменяет себе. А точнее своему свинскому поведению! Мой рассудок явно помутился на почве семейных дрязг, раз за помощью я побежала к тому, от кого не видела ничего кроме грубости. И не увидела.

Как он мог вот так запросто выкинуть меня из машины, в которую сам же и посадил? Да ещё и после головокружительного поцелуя…

Кожа покрывается пупырышками, когда я двигаю языком во рту, вспоминая горячую ласку его языка. Видимо, поцелуй впечатлил только меня. А как еще объяснить его последующие действия?

Бросаю телефон на постель, представляя, что там примостилась голова Вита Грома, и я как раз по ней попала. Сажусь и вновь морщусь. Но теперь уже от боли, окружившей голову. Не сказать, что я вчера была пьяна, да и бутылку Вит зачем-то разбил, но моему организму виднее.

Держась за стены, бреду в ванную. Выгляжу я хуже огородного пугало.

Душ и кофе делают своё доброе дело, мне становится лучше. С трудом натягиваю непривычный для меня наряд – белые укороченные брюки и жемчужная блузка. Волосы зачёсываю в пучок, а вместо каблуков надеваю аккуратные балетки.

Такси подвозит меня к студии звукозаписи, куда, судя по времени, уже начали стягиваться ребята. Я задерживаюсь у кофейного автомата, решив, что стоит удвоить дозу кофеина. Закидываю деньги, палец привычно тянется к кнопке «Двойной эспрессо». С кислой улыбкой меняю направление, выбрав капучино.

Подхожу к двери, прислушиваюсь в нерешительности. Несмотря на то, что в студии хорошая звукоизоляция, я слышу гул голосов. Желудок в панике сжимается.

Поджимаю губы, делаю серию коротких вдохов, чтобы подготовиться к погружению. Затем придаю лицу невозмутимое, насколько это возможно, выражение, вхожу в комнату.

Меня встречает резко воцарившаяся тишина и замершие лица, постепенно вытягивающиеся, словно в замедленной съемке. Сжимаю зубы, совсем забыла, что сегодня записывается дуэтный трек, поэтому помимо Вита, Гая, звукозаписывающей группы, Леона, здесь ещё и Вили. И их глаза устремились ко мне с застывшим немым вопросом, который каждый уже огласил в сообщении.

Я же быстро перемещаюсь взглядом от одного к другому в поиске и, наконец, находя, останавливаюсь на парне, лениво раскинувшимся в кресле, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, словно переполох касается вовсе не его. Моментально вспыхиваю от злости, на что голова откликается резкой болью в висках.

– Может, ты мне объяснишь, что происходит? – грубо окликает меня Леон, первым выйдя из заморозки. – Почему я узнаю обо всем из видео, снятым фанатами в каком-то баре, а не лично от вас?

Закрываю глаза, вздыхая. Кто бы сомневался? Конечно, нас снимали и, естественно, выложили в сеть. Желание увидеть, что они наснимали, отсутствует. Пока с лихвой хватает живых воспоминаний.

Директор группы рывком встает передо мной.

Дежавю.

И не у меня одной.

– Леон, – зовёт Гай, и в его голосе чётко слышится предупреждение, – попридержи коней.

– Не начинай, Гай! – Директор разворачивается к нему, а я прищуриваюсь на Вита.

Что с ним не так? Почему он продолжает молча наблюдать?

Я помню, с каким пылом Гай защищал Вили, когда Тёма противился их отношениям. Но от Вита я получаю лишь равнодушие. В горле деревенеет ком, я быстро запиваю его кофе, не заметив обжигающей температуры.

А чего я ожидала после вчерашнего? Что сегодня он проснётся и вдруг решит, что раз я его девушка, пусть и фиктивная, то со мной следует вести себя по-человечески?

– Я не был против вас с Вили, ведь вы уже были вместе, и образ романтика как раз противопоставлялся угрюмости Вита. А теперь всё перевернулось с ног на голову! И у него, оказывается, интрижка с ассистенткой!

– Наши отношения – это личное дело. Никто не давал тебе право указывать, что мы должны делать! – Гай разгорячился, словно это касалось лично его. Вили протягивает руку, чтобы ухватить его и потянуть назад. Гай садится, но зубы его продолжают скрежетать, а глаза стрельнули в друга: – Почему ты молчишь?

– Да! – вторит ему директор. – Хотелось бы услышать развёрнутое пояснение!

Задерживаю дыхание, готовясь к очередному унижению. Вит скидывает ногу, поднимает голову к Леону. Его синие глаза выражают абсолютное безразличие к происходящему.

– Я уже сказал тебе всё, что посчитал нужным.

Разочарованно прикрываю глаза, задаваясь вопросом, что он сказал?