По ступеням «Божьего трона»

Уже из сказанного видно, что долина Бабо в этом участке значительно изменила свой первоначальный характер. Действительно, она значительно сузилась, местами свелась почти на нет, – до ширины в несколько десятков метров, так что река в таких местах должна была жаться к горам, подмывая подошву последних. Степь и луг сменили теперь лес и густая кустарная поросль, добегавшая по долине местами до уреза воды. Последняя неслась уже не столь плавно, как прежде, а с бурной стремительностью, то и дело перебрасываясь через стволы ею же снесенных деревьев и пенясь у берегов. Такой характер лесного ущелья удерживался, однако, не на всем протяжении нижнего течения р. Бабо-хэ; кое-где лес расступался и давал место лужайкам удивительной красоты. Проходя их, казалось странным видеть всю эту местность совсем безлюдной, а между тем это было так, и каждый шаг вперед подрывал в нас уверенность в встрече с людьми, которые могли бы взяться вывести нас в Су-чжоуский культурный район.

Впрочем, ниже устья речки Бага-тонсук мы разминовались с несколькими монголами, которые, очевидно, торопились, так как задержались лишь настолько, чтобы расспросить Николая – кто мы, откуда идем и куда направляемся. Но и Николаю, в свою очередь, удалось узнать, что вопрошавший был кукунорский ван с своей свитой и что возвращался он из своей поездки в долину Бардуна, куда он намеревался с будущего года переселить часть своих подданных. Монголы его ведомства и раньше владели этой долиной, но в шестидесятых годах были вытеснены оттуда кукунорскими тибетцами. Не рискнув вернуться в бассейн Эцзин-гола силой, они завели с тибетцами тяжбу, которая тянулась лет двадцать и закончилась в их пользу лишь в 1889 г. А пока тянулся суд, вся эта местность по распоряжению китайских властей пустовала, и единственными посетителями ее в это время были охотники на маралов да артели золотоискателей. «Так что, – заключил свой доклад Николай, – и нам нечего рассчитывать найти там проводников».

Заключение, конечно, неутешительное; но ведь и выбора у нас не было никакого: не возвращаться же нам в самом деле в Су-чжоу пройденной уже дорогой через ущелье Пянь-дао-коу.

На восьмом километре от устья речки Бага-тонсука долина Бабо вдруг раздалась. Река отошла к подошве северных гор, оставив на левом берегу хорошо выровненную площадку, длиной около пяти километров, шириной около 640 м, поросшую огромными тополями (Populus Przewalskii Maxim.?). Эта тополевая роща в рамке гор, увенчанных высокими, покрытыми снегом гольцами и одетых изумрудными лугами и синевато-зелеными ельниками, представляла столь поразительную по красоте картину, так манила под свою сень, что я не в силах был отказать себе в удовольствии расположиться в тени ее бивуаком. А на следующий день мы уже с сожалением снимались с этой бесподобной стоянки для того, чтобы углубиться в неприветливые, бесплодные горы, сопровождающие справа низовье Хый-хэ.

Глава тридцать первая. Вверх по долине реки Хый-хэ

Первые семь километров, до речки Ихэ-тонсук, мы шли частью опушкой тополевой рощи, частью лугом, вдоль подошвы горы, одетой еловым лесом; но за помянутой речкой, которая бурно несла свои прозрачные воды среди больших валунов, тропинка повела нас на высокую гору, сложенную из конгломератов и грубых песчаников. Подъем был крут и в зигзагах имел не менее трех километров протяжения; зато, когда наконец мы взобрались на ее гребень, то перед нами открылся обширный горизонт и совершенно неожиданная картина: мы впервые увидели отсюда Хый-хэ, место слияния ее с Бабо-хэ, глубокую теснину, в которую устремлялись их соединенные воды, и какие-то здания на берегу. Как оказалось впоследствии, это и был монастырь Да-ба-бо-сы, о котором мы кое-что слышали еще в передний [предыдущий] путь через Нань-Шань.

Ущелье Хый-хэ (Эцзин-гола) хорошо было видно лишь километра на три на север; далее же его замыкала гора, у подошвы которой помянутая река, по-видимому, уже сворачивает на запад; оно казалось узким, сжатым скалами красного цвета, с бедной растительностью, которая успела местами заметно поблекнуть. Лес виднелся только по берегу р. Хый-хэ да из-за гребней обрывающихся в ущелье горных откосов.