По ступеням «Божьего трона»

18 октября было днем триумфа моего брата. Он выехал из Цы-ни-цюаня несколько ранее каравана и догнал его, обвешанный утками и фазанами; но, увлекаясь охотой на дичь, он не забыл и коллекции, в которую в этот день поступили Asio otus L. и Uragus sibiricus Pall.

Местность между Цы-ни-цюанем и Фоу-каном представляла желтую волнующуюся степь, среди которой то там то сям подымались рослые карагачи; они исчезли, когда рыхлый солонец сменился песчано-глинистым грунтом, но вскоре вновь показались, охватив темной полосой весь западный край горизонта. Это был фоуканский лес – густейшая поросль исполинских вязов и тополей. В степи мы не встретили иной воды, кроме солоноватой в колодцах, здесь же она строилась по всем направлениям, очевидно, выбиваясь из-под земли, так как местные речки – Хай-да-чжан и Ду-хан-чжан – невелики.

На опушке этого леса нас обогнал китайский почтарь, везший какое-то экстренное донесение в Урумчи. Николай, по обыкновению, попытался было вступить с ним в беседу, но неудачно: китаец не удостоил его даже ответом и вскоре скрылся за поворотом пороги.

Государственной почты, которая обслуживала бы нужды частных лиц, в Китае не существует; но для надобностей казенных учреждений правительство содержит курьеров, перевозящих между станциями как письменную, так и посылочную корреспонденцию. Роль таких курьеров в Ганьсуйской провинции, да кое-где и в застенном Китае, исполняют солдаты, расквартированные ради этой цели по станциям важнейших путей, в местностях же с инородческим населением – лица, несущие очередную службу на караулах (цзюнь-тай). Обыкновенно уже издали слышно такого почтаря по бубенцам, обвешивающим шею и голову его лошади. Едет он переменным аллюром, большею частью тропотом или ходой, если конь ходистый, или рысцой, если тот не имеет хорошей побежки. Так везется, однако, только ординарная казенная почта, при доставке же срочной корреспонденции, для которой установлен суточный перегон в 600 ли, рысца заменяется рысью; но, конечно, быстрота доставки пакета в этом последнем случае лежит всецело на совести почтарей, так как контроль за ними не установлен, да едва ли и был бы возможен.

Такое допотопное устройство государственной почты уже обратило на себя внимание пекинского правительства, которое еще в 1897 г. поручило англичанину Роберту Харту организовать почтовое дело в Китае на основаниях, выработанных в Европе; и, как кажется, эта реформа действительно удалась на главнейших трактах Внутреннего Китая, но в Монголии еще и в 1903 г. действовал прежний порядок перевозки казенной корреспонденции.

Фоуканский лес произвел на нас впечатление порядочной глуши; ехали мы им километров пятнадцать, встречая лишь изредка следы давно заброшенного человеческого жилья. К концу пути он стал, однако, заметно редеть, появились прогалины. И, наконец, перед нами развернулась поляна, посреди которой возвышались старые, источенные временем стены Фоу-кана.

Фоу-кан – одно из древнейших поселении Бэй-лу. Во времена Старших Ханей (с 206 г. до нашей эры до 22 г. нашей эры) оно носило название У-тань-цы-ли, позднее (но когда?) Тэнэгэр. Впрочем, в истории Джунгарии оно не играло почти никакой роли. Составители «Мэн-гу-ю-му-цзи» говорят, что Фоуканский уезд «в прежнее время служил кочевьем для торгоутов», но я не нахожу данных, которые бы подтверждали это известие. В конце XVI в. и в начале XVII Уйгуристан, как известно, еще не составлял территории, подвластной ойратам, в 1635 же году мы застаем торгоутов в семипалатинских и акмолинских степях[283], и по возвращении с берегов Волги в Джунгарию они были расселены в Тянь-шаньских горах к западу, а не к востоку от Урумчи.

Китайский Фоу-кан, основанный первоначально (в 1773 г.) как крепость, в 1776 г. был преобразован в уездный город, каковым остается и до настоящего времени.

Он невелик и к тому же в развалинах; базар состоит из двух-трех десятков китайских лавок и занимает главную улицу, ведущую через предместье и восточные ворота к перекрестку, у которого высится триумфальная арка (пай-лу). В воздаяние чьих подвигов добродетели она была здесь воздвигнута, осталось нам неизвестным, но запущенный ее вид ясно указывал на то, что забыты они основательно. Впрочем, не только арка, но и все остальные, сколько-нибудь выдающиеся постройки этого города производили впечатление такой же запущенности. После тяжкой годины, пережитой Фоу-каном в период мусульманского восстания, он еще не оправился и требовал обширного ремонта во всех статьях казенного хозяйства; да к нему, по-видимому, и было уже приступлено, так как мы застали в ходу кое-какие работы: приводилась в порядок колесная дорога, подымалось кое-где ее полотно, расчищались сточные канавы, свозился лес для мостов и хворост для проектированной новой стены. Всеми этими работами распоряжался чжи-сянь (уездный начальник) самолично; по крайней мере, мы застали его за городской стеной в ранний час нашего выступления в дальнейший путь, в Урумчи.