По ступеням «Божьего трона»

Согласно «Си-юй-тун-вэнь-чжи», Чан-цзи соответствует Пу-лэй-хэу-го ханьских времен[305]. При младших Ханях здесь было владение И-Чжи, в эпоху Сань-го – Пу-лу. Затем об этом оазисе история не упоминает вплоть до 640 г., когда он вошел в состав земель Хэу-тинского округа[306]. В IX в. в южной Джунгарии утвердились уйгуры, и сведения об этой струне становятся скудными; возможно, однако, что о Чан-цзи под именем Чан-бали упоминает старец Чань-чунь. Уэйли пишет, что на китайской карте 1863 г. (вероятно, «Дай-цин-и-тун-юй-ту») город Чан-цзи назван Нин-бэнь (Ning-peen)[307], Успенский – что официально его название – Фоу-кан[308]. Но нет ли тут какой-нибудь ошибки?

Современный Чан-цзи невелик и окружен ветхой стеной. Говорят, что общая численность его населения не превосходит трех тысяч душ, из коих китайцы составляют к тому же значительное меньшинство. Если это так, то совершенно понятно, почему так сравнительно велико его предместье, застроенное танями, лавками и мелкими промышленными заведениями; здесь сосредоточивается вся деловая жизнь оазиса.

На следующий день первые лучи восходящего солнца застали нас на плёсе реки Локлон, которая, судя по карте военно-топографического отдела Главного штаба, носит в верховьях своих названия Гюрюн и Санджи. Какие данные послужили материалом для составления этой карты, мне неизвестно, но капитан Галкин, вышедший на р. Санджи в 1887 г., считает ее не верховьем Локлона, а значительнейшим из правых притоков Хосу-тая (Хусты, т. е. Манаса)[309]. Если так, то это может быть только р. Сань-дао-хэ, в местном произношении Сан-до-хо. Китайские известия о р. Локлоне ограничиваются сообщением, что ее образуют два истока, соединяющихся восточнее пикета Локлон и севернее города Чан-цзи; один стекает с перевала Монгуту, другой – с пика Гэшаньту; в дальнейшем же своем течении она соединяется с р. Хутуби и впадает в озеро Аяр-нор[310].

От плёса р. Локлон мы шли оазисом еще около 5 км, после чего вышли на пустошь, представляющую слегка приподнятый над долинами Хутуби и Локлона участок каменистой пустыни. На восточной ее окраине стояли развалины укрепления Ян-чан-цза, постройку которого Успенский относит «ко временам императора Цянь-луна и походу полководца Чжао-хойя в Или против Амурсаны» и приписывает китайцам. К сожалению, он не подкрепляет этого известия ссылкой на какой-либо источник, а без такой ссылки и самое известие утрачивает значительную долю в своей достоверности; к тому же оно не согласуется с тем, что нам известно о действиях Чжао-хойя против калмыков и, в частности, против Амурсаны. Певцов, основываясь, по-видимому, лишь на словах туземцев, приписывает постройку Ян-чан-цза джунгарам[311].

Действительно, туземцы называют это городище Калмак-шари, но ведь так называют они развалины и всех остальных более или менее древних городов Притяньшанья, разумея под именем калмаков [калмыков] и оиратов, и уйгуров. Что же касается джунгаров, то можно с уверенностью сказать, что их хун-тайши и зайсаны в укрепленных городах не жили. Унковский, долго остававшийся при урге Цэван-Рэбгаеа, говорит лишь о «коше», сплетенной из тальника и камыша, которая окружала «контайшину войлошную избу»[312]. Но если сами калмыки и не жили в городах, то это еще не значит, что их вовсе не сооружалось в Джунгарии в XVII и XVIII столетиях. Калмыки, нуждаясь в хлебе, из уведенных в плен восточно-туркестанцев образовывали земледельческие колонии, так называемые «тарану», среди которых обыкновенно и возникал оседлый центр, базар, быть может и городок.

Указаний на это немного, но все же имеются. Так, например, посол Байков показывает: «От камени (Саура) до Контайшина городка ходу три дня. А городок, сказывают, глиняный, а в нем две палаты каменные, бурханные; живут в том городке ламы (лобы), да пашенные бухарцы»[313]. рапорте полковника Лестока от 29 марта 1760 г. говорится: Полоненны бухарские крестьяне пашенные жили в помянутом городке (в калмыцкой земле, в урочище Ирень-Хабарга), который сделан был из сушеного, а не обожженного кирпича». «У речки же Эмиль имеется такой же городок с бухарскими хлебопашенными крестьянами под властью поена Дебачи»[314]. О том же городке в урочище Ирень-Хабарга говорится и в показании бухаретина Бай Назара Шахназарова, хранящегося в 51-м томе архива правления области сибирских киргизов в Омске[315].

Возможно, что Ян-чан-цза один из таких городков, но не менее данных за то, чтобы отнести его постройку к более раннему времени; особенно же заслуживает внимания массивность его постройки: такими толстыми стенами едва ли обносились слободы таранчей.

Пустошью, носившею, однако, местами следы культуры, мы шли около 12 км до небольшого дунганского селения, группировавшегося около разрушенного импаня Юн-фу-гоу. Здесь мы вступили уже в область, орошенную водами р. Хутуби.