По святым местам

Тем временем в России начались страсти. По всей стране прошла чума, погубившая множество народа, после чумы начался голод, стояли страшные трескучие морозы, налетали неслыханные бури, градом выбивало поля, на небесах то и дело видимы были знамения: столпы кровавые ходили, солнце меркло, явилась громадная звезда с хвостом-метлой. Темный ум простого народа смутился окончательно, а ревнители старой веры, указывая на все происходящее, вопили: «Зрите, православные, зрите знамения гнева Божия, излия бо Вышний фиал ярости своея грех ради наших!»

Пошли слухи, что настали последние времена. Люди забросили свои дела, не пахали, не сеяли, выпустили на волю скотину, каялись друг другу в грехах. Ожидали громогласной трубы архангела. По преданию, кончины мира ожидали ночью, к полуночи.

И вот, каждую ночь, при наступлении 12 часов, надевали люди смертные рубахи и саваны, ложились во гробы и ждали трубного гласа, отпевая себя заживо, как полагается по старому чину церковному или же пели заунывным, за душу хватающим напевом, особый стих:

Древян гроб сосновый,
Ради мене строен.
В нем буду лежати,
Трубна гласа ждати.
Ангелы вострубят.
Я, хотя и грешен,
Пойду на Суд к Богу.
К Судье две дороги,
Широкия долги:
Одна-то дорога
Во Царствие Небесно,
Другая дорога
Во тьму кромешну.

Но хотя конец света Господним разумением пока не приходил, народ крепко утвердился в том, что пришло время антихристово и истинной веры не осталось на земле.

И, боясь печати антихристовой, раскольники стали учить, что надо покидать этот мир, которым овладел враг Божий. Время приспело лихое, никогда такого не бывало, и поэтому нет нам больше места в этом мире, а только один путь – в огонь да в воду. Сгорел – от всего ушел. И пусть все горят: и старики, и взрослые, и женщины, и мужчины, и девицы, и юноши, и самые грудные младенцы, да не согрешат больше и от печати антихристовой уклонятся, а кто примет сию печать, нет ему более спасения.

И тысячи собирались в храмы и сараи и сжигали себя, чтобы попасть в Царствие Небесное. Велика тогда была гарь на Руси, и при царе Федоре, и при Петре Великом, и при императрице Анне Иоанновне. Пошло тогда по Руси это ужасающее огненное крещение. Только в великой Палеостровской Гари на Севере сгорело сразу пять тысяч старообрядцев от старцев до младенцев.

Гари продолжались до половины XVIII века.

Большуха вытерла слезы и продолжала:

– Керосин у нас есть, из сарая натащим в избу сена, забьем досками двери и окна и, Господи благослови, примем огненное крещение и всем гуртом взыдем в Царствие Небесное, да избегнем антихристовой печати, которую, как я слышала, ставят уже у хохлов.

Большак дернул себя за бороду и, поперхнувшись, закашлялся.

– Да погоди ты, старуха, как-то не тае сейчас, не тае. Вроде бы уже не в моде. Что нам старые века поминать, да народ прежде времен губить. Подождем до 12 часов, а там, что Бог даст.

Большуха молча отошла, положила перед иконами «начал» и села в свой угол с лестовкой в руках, творя Иисусову молитву. Народ, привыкший к многовековому послушанию, сидел с лестовками в руках и не роптал.

На дворе был легкий морозец, небо вызвездилось. Было тихо, была благодатная предпасхальная ночь. Пасха в этом году была ранняя, в марте. В избе стояла духота, учиненный чтец едва уже ворочал языком.

Кто-то встал и открыл форточку. Вдруг воздух задрожал, и мощный густой колокольный звон, упругий, медноголосый, волной ворвался в избу.

На русскую землю пришла Пасха. Люди в избе встрепенулись, встали и начали креститься широким двуперстным осенением.

В недалеком от этой избы православном храме совершался крестный ход, колыхались хоругви, в расшитых полотенцах несли святые иконы. Слышалось пение стихиры пасхального крестного хода: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех: и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Народ из избы вышел во двор, смотрел и слушал, крестясь, кланяясь и христосуясь друг с другом. Большак, кряхтя, вылез из своего гроба, взял его в охапку и вынес в чулан.

– Ну, старуха, сбрехал наш Леонидушка блаженный. Зазря только народ потревожил, да и продали все имущество. Но это ничего. Зато радость нам сегодня велия. Христос Воскресе, старуха!

– Воистину Воскресе, отец!

– Посмотри, старуха, что там у нас осталось, чего нет – спроси у соседки и приготовь народу утешение, чтобы разговелись и возрадовались, ведь нынче велик день – Святая Пасха.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!