По теченью и против теченья… (Борис Слуцкий: жизнь и творчество)

Очень тепло вспоминает Слуцкого Нина Королева. Впервые Слуцкого увидели ленинградцы в 1956 году, на вечере московских поэтов в Технологическом институте. «Устроитель вечера сопровождал москвичей — Слуцкого и Евтушенко — в такси и был удивлен, что Слуцкий попросил остановить машину, не доезжая до института: “Мы едем к нищим студентам… и не должны барственно выходить из такси”… После вечера… мы читали Борису Абрамовичу свои стихи и нападали на только что услышанного Евтушенко, который нам не понравился. “Вы не правы, — возражал нам Слуцкий. — Евтушенко написал: ‘Походочкой расслабленной, // С челочкой на лбу // Вхожу. Поэт прославленный, // В гудящую избу’. Плохой поэт написал бы: ‘И с челочкой на лбу’. Хороший поэт не поставил ‘И’, передав ритм пляски и приблатненность ‘походочки расслабленной’”»[316].

Слуцкий пользовался каждой возможностью дать «мастер-класс» молодым.

Стихи, которые читали ленинградцы, заинтересовали Слуцкого. Он «включил наш поэтический круг в сферу своих интересов и своего контроля. Мы определили его роль как “комиссар Глеб-гвардии Семеновского полка”, — вспоминает Королева.

Он предвещал Кушнеру “самый легкий путь в литературу”, восприняв его при первом знакомстве как поэта с мягким юмором и радостным взглядом на жизнь. Позже в Москве он многократно спрашивал и меня, и других приезжавших к нему ленинградцев: “Как там ваш весельчак Кушнер?” Впрочем, он был неправ: путь Александра Кушнера в печать “отнюдь не был безоблачным и легким”.

Ближе других ленинградских поэтов Слуцкому были Британишский и Агеев. “Женские” наши стихи ценил значительно меньше. Впрочем, отдельные хвалил… Противопоставлял нам Светлану Евсееву, считая, что за ее стихами стоит биография и судьба, которой мы — вчерашние школьницы — не имеем»[317].

Лев Мочалов вспоминает, как поддержал Борис Слуцкий Нону Слепакову. «В квартире на Гатчинской Нона читала свои стихи. Слуцкому они понравились. Помнится, уже в издательстве лежала первая Нонина книжка — “Первый день”. Зашла речь о вступлении в Союз. Нона попросила у Бориса рекомендацию. Как бы подкрепляя ее просьбу, я заметил: “Ведь непечатного ничего нет!” С безупречной, юридически дотошной логикой Слуцкий парировал: “Но и печатного тоже ничего нет!” Конечно, произнес он это с улыбкой и без малейших сомнений обещал написать (и написал) рекомендацию Слепаковой»[318].

Отнюдь не в связи с Нонной Слепаковой, действительно настоящим поэтом, приведем широко распространенное в писательской среде мнение о Слуцком как о самом снисходительном члене приемной комиссии Московской писательской организации. Жесткие требования, полагал он, надо предъявлять только к себе. К другим, прежде всего к молодым, лучше всего относиться снисходительно и с величайшей осторожностью: не обидеть бы невзначай, не затоптать бы талант.

Но он не был умиленным покровителем молодых дарований. Понимал, что слишком много развелось стихотворцев, умеющих и предпочитающих действовать локтями:

… И хотя в нем смыслу нет,
с грамотешкой худо,
может, молодой поэт
сотворяет чудо?

Нет, не сотворит чудес —
Чудес не бывает, —
Он блюдет свой интерес,
Книжку пробивает.

Он был терпелив и внимателен к начинающим. Но не допускал, чтобы злоупотребляли его добрым отношением.

В отличие от прошлых лет, когда книги поэту приходилось «пробивать и протаранивать», в шестидесятых они встречали сравнительно благожелательное отношение издательств и проходили более благополучно, не теряя, как это было в прошлом, по пути к читателю до половины предложенных автором стихотворений. Изменился и состав критиков — З. Паперный, А. Урбан, Е. Калмановский, И. Федорин. В их серьезных отзывах звучала не только положительная оценка, но и аналитический разбор содержания и поэтики Слуцкого.

В шестидесятые годы были опубликованы три книги Слуцкого: «Сегодня и вчера» (1961), «Работа» (1964) и «Современные истории» (1969).

Первоначальное название книги «Сегодня и вчера» было «Человек». Слуцкий вынужден был его изменить: так назвал сборник своих стихов, выходивший в то же время, Э. Межелайтис. (В переводе и издании книги литовского поэта Слуцкий принимал активное участие.)

Книга «Сегодня и вчера» четко обозначила переход Слуцкого к темам текущей современности, хотя четвертый ее раздел включал стихи о войне, уже известные читателю по первым двум книгам. Она выдержала два издания каждый тиражом 35 тысяч экземпляров — оба разошлись мгновенно.

Из опубликованных в книге стихов следует остановиться на «Физиках и лириках». Истории этого стихотворения, одного из самых знаменитых у Слуцкого, автор посвятил несколько страниц в очерке «К истории моих стихотворений».