По тонкому льду. Вдовы носят траур. Не вся трава зелёная

Берта Кул находилась в отличной форме. Она покачивалась туда-сюда в своем скрипучем кресле, ее взгляд был так же тверд, как алмазы в перстнях на ее руках.

— А теперь послушайте меня, мистер Мильтон Карлинг Колхаун, — сказала она. — Вы — крупный бизнесмен, вы — человек, знающий, как добиться высокого положения в обществе, какого черта вам понадобилось морочить нам голову! Вы просили разыскать Колберна Хейла, а на самом деле вам нужна была его подружка?

Колхауну явно был неприятен разговор.

— Я слышал, — стал оправдываться он, — что частные агентства иногда шантажируют своих клиентов. Поэтому я старался сообщить минимум сведений о себе. Я просто не мог позволить, чтобы мое имя фигурировало рядом с именем Нэннси Бивер. Если бы я сказал вам, что мне действительно было нужно… Ну, я был бы целиком в вашей власти.

— И вы попали в яму, которую сами вырыли, — сказала Берта Кул. — Но больше всего меня возмущает, что, появившись здесь, вы пытались разыгрывать нас, делая вид, что вам ничего не известно об агентстве, что Дональд якобы показался вам слишком хлипким, чтобы заниматься сыском, а я вообще ни на что не гожусь, потому что я женщина. Вытаскивайте вашу чековую книжку, мистер Мильтон Колхаун. Сейчас вам отольются мышкины слезы.

— Мы уже договорились с вами о ставке, — слабым голосом сказал Колхаун. — Разумеется, я добавлю, но, в конце концов…

Берта, не вставая с кресла, резко наклонилась вперед, уперлась локтями в стол и сверкнула на Колхауна глазами.

— Бросьте вилять! Вы с самого начала вели нечистую игру. Вы нам лгали. Вы направили нас по ложному пути. Вы подвергали Дональда опасности. Вы…

— Я знаю, знаю, мне очень жаль, — сказал Колхаун. — Я готов заплатить.

— Сколько? — спросила Берта.

— Учитывая то обстоятельство, что Дональд Лэм дал мне ценный юридический совет, — начал Колхаун, — я намерен увеличить гонорар сверх установленного нашими договоренностями.

—. Сколько?

Колхаун сделал глубокий вдох.

— Я хочу гарантий полного молчания, — сказал он. — Ни слова о том, чего я хотел от вас, не должно выйти за пределы этих стен. Мне нужна абсолютная секретность.

— Сколько?

Колхаун полез в карман и вытащил чековую книжку.

— Я выписал чек на тысячу долларов, — сказал он. — Надеюсь, эта сумма будет соответствовать приемлемому для вас размеру вознаграждения.

На мгновение у Берты отвисла челюсть. Глядя на Колхауна, она заморгала.

— Зажарьте меня, как устрицу, — сказала она, и комната заиграла всеми цветами радуги, когда ее рука в бриллиантах потянулась к чеку.

— Кстати, между нами, — продолжал Колхаун. — Я полностью меняю свою жизнь. Мне до смерти надоело существование, когда единственной целью были деньги, деньги и еще раз деньги. С этого момента я собираюсь заняться творческой работой, начну писать. И у меня новый адрес: Биллинджер-стрит, 817. Я вселился в квартиру, где раньше жил Колберн Хейл.

Берта Кул сложила чек и сказала:

— Зажарьте меня как устрицу, нет, черт побери, лучше как яйца.

Колхаун усмехнулся.

— Как глазунью, не нарушая желтков, — уточнил он.

Я подошел к нему и пожал руку.