По тонкому льду. Вдовы носят траур. Не вся трава зелёная

— А я к спиртному не притронулся?

— Я дам свои показания в суде.

— Ты дашь их здесь и сейчас же, — сказал Селлерс. — И подпишешься под ними.

Я отрицательно покачал головой.

Селлерс нажал кнопку звонка, и в комнате немедленно появился полицейский.

— Все готово, сержант, — доложил он.

— Пошли, Шустрик, — сказал мне Селлерс. — Мы тебе сейчас кое-что покажем. Чтобы ты мог немного подумать о том, как себя вести.

В сопровождении полицейских я прошел через две комнаты. В последней нас ждали пять парней. На двоих была тюремная одежда. Двое других выглядели как переодетые полицейские. Последний имел вид страдающего нервным тиком наркомана.

— Отлично, мальчики, — сказал им Селлерс. — Теперь входите.

Он открыл дверь в коридор. Потом мы все оказались в длинной, разделенной пополам занавеской полутемной комнате. Нас — меня и пятерых парней — поставили перед этой занавеской. Включился яркий свет, который заставлял нас всех непрестанно мигать. Из-за занавески послышался приказ Селлерса:

— Сделайте два шага влево.

Мы подвинулись влево. Из-за занавески прозвучал еще один приказ:

— Теперь сделайте два шага направо.

Мы вернулись на прежнее место.

Несколько минут в комнате царила тишина. Потом я опять услышал голос Селлерса:

— Можете ли вы опознать кого-нибудь из этих людей?

Ответил женский голос:

— Я узнаю этого человека.

— Вы имеете в виду того, который стоит посредине?

— Правильно. Того, что в середине. Слева от него стоят трое, а справа двое.

— Вы уверены, что это тот самый человек?

— Это он. Я могу в этом поклясться.

— А что скажете вы? — снова послышался голос Селлерса.

— Тут нет вопроса — это он, — отозвался другой женский голос.

После этого полицейский вывел нас из комнаты. Пять парней куда-то делись. Снова появились Фрэнк Селлерс и Джил Адамс.

— Ну, ты все слышал? — спросил у меня Селлерс. — Ты был опознан свидетелями как человек, который вышел из кабины номер тринадцать перед тем, как там был обнаружен труп. Понятно, Шустрик?

Я ничего ему не ответил.

— Теперь разреши мне сказать тебе следующее, — продолжал, обращаясь ко мне, Селлерс. — Ты еще не сжег за собой все мосты. Еще нет. Но теперь ты знаешь, в каком оказался положении. Баффин выглядит чистеньким. Его шантажировал Стармэн Калверт. Он согласился заплатить Калверту десять тысяч долларов, поскольку тот имел документы, доказывающие, что Баффин провел ночь с дамой в мотеле. Баффин обратился в ваше агентство, поручив уладить дело с шантажистом. Ты вручил шантажисту выкуп и получил от него документы. Но не вернул их Баффину. Возможно, ты задумал впоследствии сам его шантажировать. Я не знаю, что было у тебя на уме. Но Баффин заподозрил именно эту причину. Так или иначе, ты заставил Калверта дать расписку в том, что он является шантажистом, и получил от него фотографии и другие документы. Они все еще должны быть у тебя. Теперь ты обязан передать и эти документы, и расписку, которую дал тебе Калверт, полиции. Баффин был шантажирован. Если бы у него не было надежного алиби, мы могли бы подозревать его в убийстве Калверта. Но теперь ты возглавляешь список подозреваемых.

— Какое же алиби имеет Баффин? — спросил я.

— Показания Мортона Брентвуда. Когда официантка нашла труп, они вместе находились в кабинете Баффина. Их разговор начался по крайней мере за десять минут до того, как Калверт вошел в кабину.

— Понятно, — сказал я.

— У этого Брентвуда есть враги, которые стараются сейчас вывести на чистую воду некоторые его делишки. Они утверждают, что в ночь с пятого на шестое он организовал в Сан-Франциско встречу с некоторыми людьми, на которой уговаривал их внести деньги, чтобы образовать фонд для подкупа должностных лиц, которые должны будут провести какие-то выгодные для собравшихся законы. В этом, конечно, нет ничего необычного. Но дело резко меняется, если вместо слова «уговаривал» поставить слово «заставлял» вносить деньги для подкупа.

— Значит, Брентвуд приехал сюда, чтобы узнать у Баффина, будет ли тот до конца отрицать, что ездил на это совещание в Сан-Франциско?

Селлерс поправил меня:

— Брентвуд приехал сюда, чтобы добыть доказательства того, что Баффин в ту ночь находился в нашем городе, а не в Сан-Франциско. Конечно, Баффин тоже не горит желанием рассказать, где он был и чем занимался в ту ночь. Но Брентвуд боится, что Баффин может пойти на это, если посчитает выгодным раскрыть карты.

— И я замешан в эту грязную историю? — спросил я.

— И ты замешан в эту грязную историю, — подтвердил Селлерс, ожидая, что я скажу еще.

Но я молчал.

Тогда заговорил он:

— Ну, так где находятся фотографии?

— Они спрятаны в надежном месте, — ответил я честно.

— Баффин требует, чтобы ты отдал их ему.

— Баффин не является моим клиентом. Мне было поручено выкупить эти фотографии у шантажиста, чтобы передать их другому лицу, а не Баффину.

— Ладно, — сказал Селлерс. — В таком случае мы хотим иметь их у себя в полиции. Это — вещественные доказательства.

— Каким образом эти фотографии могут рассматриваться как вещественные доказательства?

— Фотографии показывают, что Калверт был шантажистом.

— Вы это и без того знаете.