По тропам волшебных лесов

Сердце неожиданно кольнула тревога. Позади нее кто-то стоял. Хейта резко обернулась и вновь растерянно застыла. Брон. Рослую фигуру волка-оборотня скрывал полумрак. Только загадочно мерцали большие темно-серые глаза.

– Ты меня напугал, – невольно вырвалось у Хейты.

– Прости, – тихо ответил он, – не хотел.

– Я тут… смотрела, – она поглядела вверх, потом снова на Брона.

– Я видел, – был ответ.

– Красиво, – улыбнулась девушка.

– Да.

Его лицо осталось недвижным, точно вырезанным из дерева. Только серьезные глаза вдруг, как обычно, потеплели.

– Отчего ты не со всеми? – спросила Хейта.

– Я уже свое слово сказал, – спокойно ответил тот.

– И что решил? – насторожилась девушка.

– Я согласен с тем, что ты говорила, – кивнул Брон. – Согласен со всем.

– Да неужели? – искренне удивилась Хейта. – А отчего?

Оборотень помолчал, собираясь то ли с мыслями, то ли с духом.

– Я немало в жизни натворил, – наконец, проронил он. – Харпа правду сказала. И от той жизни меня спас Гэдор. Просто пришел и показал, что можно иначе, с его волшебным камнем и картой. Но даже тогда чего-то недоставало. Потом пришла ты, и все вдруг встало на свои места. Жить, как прежде, я уже не хочу.

Хейта смущенно потупилась. Какое-то время они молчали. Оборотень нарушил тишину первым.

– Можно спросить?

Хейта кивнула.

– Волки-оборотни сильно досадили тебе в прошлом?

На лицо девушки пала тень.

– Ты даже не представляешь насколько…

Брон отвел взор, вновь поглядел на Хейту, точно решался на что-то. И вдруг порывисто произнес:

– Мне жаль. Жаль, что они навредили тебе. – Он смешался. – Может, тебе, конечно, все равно. Но я сожалею.

Взгляд девушки потеплел. Она почувствовала, как стена изо льда, что возникла между ними при первой встрече, окончательно растаяла.

Хейта глядела в глаза Брона, и как тогда, на площади, ей вдруг сделалось спокойно и хорошо. Страхи и волнения отступили. Она видела лишь его глаза. Большие, серые, обведенные угольно-черной полосой. А за ними – целый мир, в котором не было ни капли враждебности. Неожиданно эти глаза озарились янтарным светом.

Брон потупился и неловко проговорил:

– Нам пора.

Девушка, опомнившись, тоже отвела взор.

– Пойдем.

И они медленно двинулись лесом в сторону опушки. Хейта – чуть впереди, Брон – чуть позади. Волшебный фонарик летел следом, освещая путь.

Девушка шла не оборачиваясь, затылком она чувствовала на себе взгляд оборотня. Но ей больше не было неуютно под этим взглядом.

Как мало бывает надо, чтобы враждебность сменилась на приязнь, – подумалось ей. – Всего каких-то несколько слов… И уже совсем иначе думаешь о том, о ком прежде вовсе думать не хотелось…

Еще на подходе к прогалине они заслышали громкие голоса. Харпа что-то грозно выкрикивала. А Гэдор тихо, но упорно возражал.

Хейта с Броном выступили на свет.

– А-а, Чара! Явилась, не запылилась! – выплюнула разъяренная Харпа. – Правильно сделала. Ибо ты остаешься. Оказывается, теперь ухожу я!

– Что стряслось? – проронил Брон.

– Мы с Гэдором готовы делать так, как Хейта сказала, а Харпа ни в какую! – кисло пояснил Мар.

Харпа подхватила с земли дорожный мешок и еще один с провизией.

– Этого, думаю, на первое время хватит. Остальное оставьте себе. Вам немало надо на четверых, – язвительно прошипела она.

– Постой, – настойчиво произнес Гэдор.

– Чего еще? – ощетинилась та.

– Я хотел поведать кое о чем. Прошу только выслушать. Захочешь после этого уйти – задерживать не стану.

Харпа гневно сверкнула глазами, швырнула мешки обратно на землю и скрестила на груди крепкие руки.

– Говори.

Гэдор окинул своих спутников долгим взором и трудно вздохнул.

– Я принимал вас в команду одного за другим. Я знаю все ваши истории. Кроме, разве что, истории Хейты. Но, думаю, она сама нам ее поведает как-нибудь. А моей истории не знает никто. И ее время, я думаю, настало. Она растолкует вам лучше всего, отчего сегодня я хочу поступить так, а не иначе. – Он задумался. – И если мой рассказ заденет кого-нибудь из вас, особенно тебя, Мар, я заведомо хочу извиниться. Помните, это дела давно минувших дней. И не проходит дня без того, чтобы я не сожалел о том, что тогда произошло.

Гэдор примостился на земле и знаком предложил другим последовать его примеру. Хейта и Мар послушно опустились на землю. Брон привалился спиной к дереву и приготовился слушать. Харпа демонстративно осталась стоять. А Гэдор перевел дух и начал рассказ.

– Я жил на границе с Сумрачным лесом. В деревне под названием Крам, что означает «Мрак». И это немудрено, ибо к северу отсюда Сумрачный лес еще темнее, а жизнь на границе еще опасней. Мы жили вдвоем – я и мой сын, Энар.

– Вдвоем? – вырвалось у Хейты.

Следопыт кивнул.

– Жена моя, именем Лорэя, умерла, когда Энару не исполнилось еще и двух лет.

Хейта смущенно потупилась.

– Мне очень жаль. Я не хотела выспрашивать…

– Ничего, дитя, – мягко ответил Гэдор и продолжил: – И при жизни Лорэи, и после ее смерти я промышлял охотой и рыбной ловлей. Как-то раз возвращался я с добычей и завидел в нашей деревне воинов из ближнего города Дэлор.