По тропам волшебных лесов

Оборотень сверлил ее тяжелым взором.

– На что это тебе? Побежишь кХобарду мои слова передавать?

– Я никому не скажу, клянусь, – заверила его Хейта.

Корх настороженно огляделся, склонился к ней и прошептал:

– Перед тем как Дорх то мясо принес, я подсыпал туда кое-чего. Травки, от которой у Хобарда бы… живот прихватило. Он у меня не в почете. Хотя, думаю, ты уже и так прознала. Когда Берх погиб, я подумал – может, в том моя вина? Ненароком с травкой переборщил? – Он неловко развел могучие руки.

Хейта едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Но припомнила, что произошло, и вмиг посерьезнела.

– Берха убил яд, сделанный из растения под названием вечный морок. Только он вызывает столь стремительную и мучительную смерть. Так что можешь быть спокоен, твоя травка тут ни при чем. Но на твоем месте я бы все равно так больше не делала.

– Да уж это само собой! – кивнул Корх.

– Вот и хорошо, – улыбнулась девушка.

– Ну я это… пойду тогда. – Губы Корха тоже растянулись в улыбке.

Как видно, после разговора и признания ему окончательно полегчало. Хейта с готовностью кивнула:

– Давай.

– Слава Фэй-Чар! – воскликнул он, воздев кулак в воздух, и исчез в золотистом сумраке трапезной.

Хейта обняла себя руками и огляделась. Звезды перемигивались друг с другом. Ласковый ветер что-то нашептывал листьям. Крупная рысь дремала на замшелом скате землянки. Волнение отступило, и сердце Хейты стало легким, как перышко.

Дверь трапезной вновь распахнулась. На пороге показался Мар.

– Чего тебе за столом не сидится? – белозубо ухмыльнулся он.

– Столько народу, голова кругом, – ответила Хейта. – А ты-то чего вскочил?

– Да вышел поглядеть, как ты тут.

Хейта благодарно улыбнулась.

– Знаешь, о чем я подумала? Ведь я ошиблась вначале. Все мы ошиблись.

– О чем это ты? – непонимающе нахмурился Мар.

– Помнишь, я сказала, что карта превзошла саму себя? Что благодаря ей мы прибыли на место до того, как случилась беда? Так вот, это не так. Карта зажглась после. После того, как погиб Берх. Но зажглась там, где был Дорх, так как он был в этом замешан. Случились те охотники, и все решили, что мы прибыли туда из-за них.

– Да, ты права, – задумчиво отозвался упырь. – Я как-то об этом не подумал.

– Если б мы сразу это поняли, то раскусили бы Эшгара сразу после прибытия в деревню. Ведь карта показывает только стычки между существами и людьми.

– Ничего, главное, что все обошлось, – заметил неунывающий Мар.

Хлопнула дверь в трапезную, и на пороге показались их друзья, а следом за ними Хобард и Дорх.

– Что это вы тут торчите? – рассмеялся Гэдор. – Что, вам обычная жизнь не мила?

– Как видно, не мила, – улыбнулась Хейта. – А вы чего вышли?

Следопыт протянул ей карту, на которой горел тревожный красный огонек.

– Ледяная Пустошь, – зачарованно прошептала Хейта. – Всегда мечтала там побывать!

– Она самая, – кивнул Гэдор. – А если быть точным, поселение Найгиу, где обитают суровые северные жители – номаэты. – Он задумчиво качнул головой. – Подобраться лучше с южной стороны, от холмов, что зовутся Малые Горы.

– И что нам известно об этом поселении? – спросил Брон, не сводя при этом с Хейты пристального взгляда.

– Оно стоит неподалеку от волшебного Серебряного леса, – ответил следопыт. – А за ним находится ни много ни мало Гурык Бер – деревня белых медведей-оборотней.

Хейта почувствовала, как сердце в ее груди радостно встрепенулось в предвкушении очередного путешествия.

– Стало быть, в путь? – спросила она.

Глаза ее встретились с глазами Брона, и под кожей ее точно заструилось солнце.

– В путь! – хлопнул в ладони Мар и резво выпрыгнул на дорогу.

Друзья последовали за ним. Все, кроме Харпы. Она задержалась подле отца. Под ее решительным взглядом улыбка медленно сползла с губ Хобарда.

– Ты, стало быть, с ними уходишь, доченька?

– Да, отец, – кивнула Харпа.

– Но ты ведь только пришла, – растерялся вождь.

– Знаю. И я буду очень скучать по вам. – Она легонько сжала плечо отца. – Помнишь, ты говорил, что рано или поздно все птенцы улетают, чтобы обрести новую семью? Вы навсегда в моем сердце, и я буду навещать вас. Но мое место среди них, странников, изгоев. Они – моя новая семья.

– Но ведь они – не рыси-оборотни, дочка!

– И что? – отозвалась Харпа. – Важны не столько узы крови, отец. Важно, родные ли вы по духу. Я давно уже не та Харпа, какой ты запомнил меня. И простая жизнь в деревне мне больше не по нутру. Мне с ними по пути. Странствовать. Помогать. – Она отчего-то поглядела на Хейту, встретилась с ней взглядом, но на этот раз глаза ее не ожесточились.

– Раз так говорит твое сердце, значит, так тому и быть, – тяжко вздохнул Хобард.

Харпа крепко обняла отца и брата и заговорщически прошептала на прощанье:

– А сейчас глядите в оба. Так мы перемещаемся. Так я буду попадать и к вам.

Харпа выступила на дорогу, к радости встревоженного Мара, который, верно, полагал, что она может остаться.

– Погодите! – спохватился Хобард. – В Ледяной Пустоши всегда зима! Вы ведь околеете в два счета! Дорх, принеси-ка шубы, надо наших гостей приодеть.