По тропам волшебных лесов

Брав вполголоса растолковал ему, как примерно обстояло дело. И про то, что слышал вечером странный рев, не забыл. Борх нахмурился, задумчиво коснулся рукой седой бороды.

– А, пожалуй, стоит пойти. Варг! Опусти мост. Вы четверо, – он кивнул на Брава, Шнарфа и еще двух подошедших на пересменку стражников, – отправитесь в лес. Ночной смене постов своих пока не оставлять.

– Вам что-то известно? – всполошился Берцх, напрочь позабыв о том, что перед ним стояли матерые стражники во главе с самим начальником городского караула.

– Пока ничего, – терпеливо ответил Брав. – Ступайте домой. Кто знает, быть может, сестра ваша первее нас вернется.

Стражники ушли, а братья еще долго глядели им вслед.

Яркое пламя факелов разгоняло серую лесную мглу. Люди шли быстро. Попробовали было позвать Анцху – без толку. Но долго бродить не пришлось. Скоро в воздухе повис тошнотворный запах тлена. Стражники многозначительно переглянулись. Брав потемнел лицом. Даже Шнарф подрастерял обычную веселость.

– Да, может, зверь какой-нибудь издох, – предположил он. – Что сразу думать о самом плохом. – Но, приметив, как Брав поменялся в лице, стражник обернулся и шарахнулся назад.

– Забодай меня кабан!

На земле лежало тело девушки, густо перепачканное грязью и кровью. Ее горло было разорвано, глаза навеки померкли, по телу уже разлилась холодная, мертвецкая синева.

– Кто же это ее так? – ахнул Шнарф.

Они приблизились. Двое других стражников остались стоять как примороженные.

– Неужто и вправду медведь? – с сомнением проговорил Шнарф, осматривая раны погибшей.

– А ты сюда погляди. – Брав вскинул факел высоко над головой.

Шнарф обернулся и ошалело притих. Корявый ствол могучей ели покрывали глубокие, длиной в две руки, борозды. Как будто ее играючи вспороли неведомые боевые крюки.

– Ты когда-нибудь такие следы видал? – проронил Брав.

Шнарф не ответил, только головой покачал.

– Уж очень странный был рев, – задумчиво повторил Брав оброненные накануне слова. – И зверь все же оказался непростой. Не из людских земель.

– Хорошо, – нехотя согласился Шнарф. – Пусть так. Но отчего он ее не сожрал?

Брав пожал плечами.

– Глядите! – воскликнул один из стражников, протянув им мешок, доверху набитый травой.

Брав поднес его к лицу и тут же отпрянул.

– Сон-трава!

– Вот уж загадка так загадка, – почесал затылок Шнарф. – Чего ей травка эта понадобилась на ночь глядя? Навряд ли оттого, что не спалось. Странный зверь. Диковинная трава. И впрямь попахивает волшебством. Прав ты был вчера, Брав. Зря я тебя не послушал.

Тот кивнул и продолжил пристально осматривать поляну. Задумчиво оглядел разбитый светильник, поднял с земли оброненный нож.

– Она даже не пробовала бороться, – тихо проронил он.

– Поборешься тут, как же, – хмуро отозвался Шнарф. – Когда неведомое чудище размером с ту же ель напротив тебя стоит.

– Надо поторапливаться, – рассудил Брав. – Пока это чудище не вернулось. Что-то мне подсказывает, вчетвером нам его не одолеть.

Стражники соорудили самодельные носилки и переложили на них задеревеневшее тело.

Брав накрыл его так, чтоб не видно было мертвого лица.

– Не хватало еще, чтоб братья ее такой увидали, – пробормотал он. – Может статься, они так под воротами и околачиваются.

Шнарф вздохнул.

– Эх! Что теперь станет с ними! Были сиротами, но хоть сестра о них заботилась. А теперь и вовсе остались одни-одинешеньки.

Стражники молча двинулись в обратный путь.

Брав не ошибся, мальчики и впрямь поджидали их у ворот. Едва завидев, бросились навстречу.

– Что с ней? – вскричал вмиг побелевший Берцх.

Перепугавшийся Гухт зашелся горестным ревом. Брав, перехватив на ходу старшего брата, поднял на руки младшего и строго-настрого наказал:

– Погибла она. Зверь задрал. Не глядите!

Берцх изловчился-таки посмотреть. Завидев перемотанное тканью тело, затрясся и зарыдал, уткнувшись Браву в живот. Гухт беспомощно висел на стражнике и, не в силах дольше кричать, просто жалобно всхлипывал.

Борх молча выслушал Брава, то и дело темнея лицом. Мельком глянул на детей и приказал тоном, не терпящим возражений:

– Никому не расходиться. Тело пока снесите туда, где она жила. Детей в дом не пускать. Позаботьтесь о них: напоите-накормите, пристройте на ночлег. Я покамест правителю доложу.

Брав поразмыслил недолго и кивнул плачущему Берцху:

– Ступай за мной.

Он трудно зашагал в сторону домов, но, не обнаружив Берцха подле себя, обернулся. Мальчик стоял как вкопанный, невидяще глядя перед собой.

– Берцх! – окликнул его стражник. – Идем! У меня переждете. Там отец и меньшая сестра. Они о вас позаботятся.

Мальчик очнулся, упер в Брава преисполненный горечи взор. Кивнул и медленно подошел. Брав решительно ухватил его за руку, другой крепко прижал к груди перепуганного Гухта.

Губы стражника побелели от внутренней муки. Одна мысль не давала ему покоя. Давеча вечером зверя он все же слыхал. Слыхал, но на своем не настоял. Кто бы знает, как оно обернулось. Быть может, прояви он чуть больше настойчивости, была бы несчастная Анцха сейчас жива.

* * *