По тропам волшебных лесов

Кончики девичьих пальцев занялись сияющим светом, теплый поток заструился с ладоней, обволакивая тело Гэдора, словно подсвеченный солнцем туман. Рваные края раны затягивались прямо на глазах. Следопыт не смел не то что пошевелиться, даже вздохнуть. Наконец, Хейта опустила руки, и волшебный свет рассеялся.

– Вот так, – улыбнулась девушка. – И болеть не будет.

Брав, все это время пристально наблюдавший за происходящим, обалдело разинул рот.

– Вот это чудо так чудо!

Харпа и Брон разом подступили к Гэдору, помогая ему подняться. Оказавшись на ногах, тот изумленно оглядел исцеленную грудь, коснулся ее пальцами и перевел на девушку восторженный взор.

– Благодарю.

Хейта смущенно потупилась.

– А с ним что делать будем? – Харпа нетерпеливо кивнула на мохнорога.

Все разом обернулись.

Исполинский зверь возвышался перед ними подобно крутому замшелому холму. Его извилистые рога походили на два кривых деревца, успевших по осени уже обронить развеселую пеструю листву. Крупные клыки, торчавшие из широкой пасти, напоминали иззубренные пики скал, выглядывавшие из кудлатой шерсти-травы.

– Он… умер? – спросил Мар.

– Спит, – ответила Хейта. – Но спать он будет недолго. Мохнорогов волшебство почти не берет. Они слишком древние. И сами являются воплощением и средоточием волшебных сил.

– Как драконы, – мечтательно заметил Брав.

Хейта кивнула.

– Как драконы.

– Убьем его, и дело с концом, – решительно бросил Брон.

Девушка устремила на него недоуменный взор. Приметив это, оборотень поспешил пояснить:

– Коли он бешеный, то болен уже давно. Стало быть, его не вылечить. Думаю, такое даже Чарам не под силу.

Хейта нахмурилась.

– Тут ты прав. Однажды я пыталась вылечить человека, пораженного этой заразой. Но время было упущено, и у меня ничего не вышло.

Гэдор скрестил на груди руки.

– Оттягивая неизбежное, мы только множим страдания зверя. И ставим под угрозу жизни других.

Хейта вскинула на него полные отчаянья глаза.

– А если он все же не бешеный?

– А как ты узнаешь наверняка? – резко бросила Харпа. – Уж не его ли спросишь об этом?

– Да можно и спросить, – ответила девушка. – С животными я толковать умею. Я и хотела попробовать. Ведь для бешеного мохнорог вел себя слишком разумно!

– Зато бросался будь здоров! – не унималась Харпа. – Чтобы мы одного зверя волшебного одолеть не смогли? Да где это видано! Прирезать его надо, пока не очухался.

– Согласен, – кивнул Брон.

Гэдор молчал, но по лицу его бродили тени. Хейта с надеждой обернулась на Мара, но тот не поднял глаз. Только Брав, казалось, был ошарашен таким оборотом дел.

Следопыт вздохнул.

– Стало быть, решено.

Брон поднял с земли оброненный нож и осторожно приблизился к спящему зверю, метя в полуприкрытый красно-зеленый глаз. Все замерли. Казалось, даже воздух онемел, устрашившись грядущего кровопролития.

Лицо Хейты исказила гримаса нестерпимой муки. В девушке шла ожесточенная борьба. Разум упорствовал в одном, но сердце взывало к ней, подсказывая иное. Она изо всех сил тщилась догадаться, что было не так. Отчего убийство мохнорога казалось ей деянием вопиющим, не имеющим смысла.

Внезапно в одной из пещер раздался слабый шорох. Никто не обернулся, взгляды всех были прикованы к мохнорогу. Никто, кроме Хейты.

Девушка недоуменно пригляделась и чутко прислушалась. Перевела взгляд на зверя, потом на пещеру, снова на зверя. От тяжкого раздумья морщинки набежали на высокий лоб. Как вдруг невероятная догадка разом стерла все ненужные мысли. Хейта резко обернулась и закричала, себя не помня:

– Стой! Не убивай!

Брон, уже занесший над звериным глазом острый нож, застыл, точно сраженный действием неведомых чар. Недоуменно вскинул темно-серые глаза. Остальные тоже разом уставились на девушку. Она загадочно улыбнулась.

– Я сейчас объясню.

– А-а-а! – истошный вопль заставил всех вздрогнуть от неожиданности.

Вихрастый зеленоглазый мальчишка, зажав в руке охотничий нож, несся прямо на зверя, метя тому в полуприкрытый глаз.

– Берцх! – изумленно воскликнул Брав.

Кинувшись мальчику наперерез, стражник успел в последнее мгновенье его перехватить.

– Да это же мой ножик! – возмутился он, ловко выхватив оружие из мальчишеских пальцев. – Воровать нехорошо!

Берцх забился в его руках.

– Пустите! – яростно кричал он. – Пустите! Я должен его убить!

Хейта выступила вперед.

– Пустим. Только сперва ты должен кое-что увидеть. А потом все вы решите, стоит убивать этого зверя или все-таки нет. – Обернувшись к пещере, она угрожающе выставила руки перед собой и бросила: – Выходи, Бругх. И то, что имеешь при себе, возьми.

Какое-то время было тихо, потом раздался невнятный шорох, и из пещеры показалась невысокая фигура в плаще с капюшоном и дорожным мешком за спиной. Водянистые, близко посаженные глаза незнакомца враждебно таращились. Тонкие губы скривились в злобной усмешке. Человек сделал шаг, и стало видно, что он сильно хромал.

У Хейты перехватило дыхание. Совсем как тогда, в первый день в Хольтэсте, когда она столкнулась с ним на улице, а он грубо ее отругал.

– Все-таки ты! – выдохнула девушка.