По ту сторону

И сразу же приземлился. Достаточно жестко, но без поломанных костей. Фоновый гул усилился, стал четче. Иван стал различать еле уловимые стоны вперемешку с какой-то непонятной мелодией. Все это возымело усиливающий эффект. Нужно было бежать, продолжать бежать! Кара гналась за ним, и если он будет медлить, то услышит ее дыхание. Но этот странный гул вселял в него еще большее удовлетворение вперемешку с необъятным страхом, на выходе давая непередаваемое ощущение. Продолжая безумно бояться, он стал получать от этого поистине большое удовольствие. Нет, это был не выброс адреналина в кровь, это было что-то другое.

Он передвигался в полной темноте, его ноги как будто сами несли его. Странное ощущение, но оно дополняло весь этот коктейль наслаждений, которые он сейчас испытывал. Мало-помалу, глаза начали различать своды тоннелей.

«Опять тоннели!»

Их было много, они были повсюду. Куда он попал, черт возьми! А, в общем, это было неважно. Он не просто убегал, он куда-то двигался. Целенаправленно. В уши отдавались удары сердца. Вдали замерцал холодный свет.

«Неужели выход?! Господи, какое счастье! Скорее! Скорее! Скорее!»

Ему это не мерещилось. Он выберется! Свет становился ближе, ближе и ближе, приобретая более четкие грани, в виде квадрата. Все как будто замедлилось, фоновый звук полностью заполнил мозг Ивана, ежесекундно усиливаясь. Подбираясь еще ближе, он понял, что это экран работающего телевизора, который изображал «снег». Если быть точнее, ничего. Иван стоял на пороге чего-то, какого-то помещения, или проще сказать, комнаты. Но он не стал осматриваться, возможно, это было и к лучшему. Его внимание было приковано к экрану. Это был маленький телевизор, висящий высоко на кронштейне и обращенный прямо к нему.

Внезапно «снег» прекратился, на экране появилась картинка. На ней были люди, которых Иван не сразу признал. Настя, Данила, мать, еще не парализованная, и какой-то мужчина. По-видимому, отец. Они сидят в этом доме, на кухне, что-то празднуют. Все в праздничных колпаках, вроде бы улыбаются и даже смеются, но все было как-то неестественно, не натурально. Мать подносит торт Насте, чтобы та задула свечи. Настя делает глубокий вдох и… Хватается за грудь. Все, как рассказывал Данила. На видео он бросается к ней, успевает подхватить, следом вскакивает мать. И только отец сидит на месте, камера выхватила его лицо крупным планом. Он не спускал глаз с Анастасии и, казалось, даже не моргал. Как змея, не спускающая глаз с жертвы. Его скулы ходили ходуном, пот стекал каплями по щекам и этот взгляд…

Картинка прервалась, снова пошел «снег». Иван задумался, кто же это все снимал? Неужели он?

На экране снова появилось изображение. Иван увидел себя, словно телевизор снимал и транслировал одновременно. Послышались звуки. Тюк-тюк, тюк-тюк. Громче, громче, еще громче. Добавился звук скребущегося по земле стекла.

«Кто такая Фестильда?»

Кара! Это кара, которая нашла его, где бы он от нее не прятался. И теперь он оказался с ней наедине в полной темноте, в этом закутке богом забытого места.

На экране телевизора, из темноты показался силуэт, который приближался к нему. Иван крепко зажмурился…

Слово автора

Изначально я планировал закончить данное повествование на этом месте. Но все-таки остается много вопросов. Потому я решил немного приоткрыть завесу тайны и «состряпать» хоть какую-то концовку. Финал произведения является наверно самым сложным моментом, где нужно все разъяснить и расставить по полочкам. Зачастую, конец может разочаровать читателя, расстроить. Иногда даже просто потому, что путешествие, которое ты совершил с книгой, успев проникнуться, подошло к концу.