По ту сторону…

– И в самом деле – больше выбирать не надо! – Максим сам не замечая того, начал общаться с собой вслух.

Возникшее разнообразие, через какое-то время, превратилось в такое же однообразие, и так же стало раздражать. Вокруг была все та же степь, под ногами та же пыльная дорога и солнце стояло все на том же месте.

– Все! Надоело! Дойду до ближайшего слияния и, если будет все то же самое, сяду и никуда больше не двинусь. Окончания глюков можно подождать и сидя, для этого не обязательно ботинки стаптывать.

Опять кто-то невидимый, похоже, услышал его и вдалеке, у очередного слияния дорог, показался высокий столб с закрепленным на нем плакатом.

– Так, что-то новенькое. Сейчас гляну, что там такое.

Несмотря на то, что он очень долго шел, никакой усталости не чувствовалось, и в принципе идти было хотя и нудно, но легко, да еще благодаря Кеше, уже не было той изначальной изнуряющей жары, а лишь вполне комфортное тепло.

На большом прямоугольном полотне белого цвета красовался большой красный символ сердца, а внутри него, белыми буквами было написано: Я ЖДУ ТЕБЯ.

– Ждешь? – в груди опять екнуло.

После смерти жены он впал в какое-то непонятное состояние дезориентации в своей жизни. Вся стройная и понятная структура смыслов, организовывавшая его существование, рухнула. И произошло это так внезапно, так неожиданно… и он так сильно любил ее… Помимо почти нестерпимой боли от потери была еще и тотальная растерянность. Жить без нее? А это как? Он пытался себе представить это, но в его сознании как будто стоял блок и сделать это не получалось. Или за годы совместной жизни с ней, его мозг напрочь отвык, что-либо планировать, кроме как по принципу "мы", или его подсознание иррационально считало предательством выстраивать жизненные перспективы выкинув из них ЕЁ… Понять он не мог. Пока он пришел хоть в какое-то стабильное состояние прошло больше года. Он снова стал чувствовать жизнь, снова научился потихоньку получать от нее удовольствие, стал что-то планировать, со временем даже стал встречаться с женщинами, но… где-то в глубине все равно, сидела боль, которая периодически еще прорывалась наружу, правда уже не с такой жгучей остротой, а более вяло, тускло, она нудно тянула, мозжила, выкручивала и снова тонула где-то в глубине. И вот сейчас, под действием наркоты, его «компьютер», находящийся в черепной коробке, сбился с кое-как налаженной за последние два года работы, и утратив охранительное торможение, снова начал ковырять мерзким ржавым гвоздем старую рану.

– Кеша сказала, что мы идем к Анне, точнее мой мозг Кешей сказал, что мы идем к Анне. А то, что он говорит, пока сбывается: солнце светит тише, дороги сначала расходятся, потом сходятся… Значит и про Анну тоже должно сбыться – он резко рванул с места и снова начал идти, постоянно ускоряясь, периодически совершая шаги в припрыжку, переходя почти на бег – Только надо торопиться. Как только эта химия выйдет из меня все прекратиться… и тогда я точно ее не увижу!

О! Если б кто-то знал, как он хотел ее увидеть! Пусть даже не ее, а просто ее образ. Галлюцинацию в виде нее. Пусть хоть так. А если услышать! А если дотронуться и почувствовать! А если поговорить! Пусть это лишь обман восприятия, все равно, это лучше, чем ничего.

Максим побежал. И бежать было легко, как это часто бывает во сне. Не было не одышки, не усталости в мышцах… Слияния дорог быстро приближались и так же быстро оставались позади.

Вскоре перед глазами проплыл новый плакат: "ДЕРЖИСЬ! ОСТАЛОСЬ СОВСЕМ НЕМНОГО!" После него слияния прекратились и долго тянулась лишь одна прямая дорога.

– Похоже уже совсем близко! – крикнул он.

"НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ!" – гласил следующий плакат.

– Да, я и не боюсь! – ответил он.

Впереди, у горизонта, показалась белесая полоска. Она стала приближаться, становиться толще и толще… и вскоре стало отчетливо видно, что это высокая стена густого тумана, протянувшаяся от края до края степи, и перегородившая ее. Потеряв всякую осторожность, Максим с разбегу влетел в непроглядную пелену. Куда он несся было не понятно, нельзя даже было разобрать движется он по дороге или нет. В его движении было лишь направление – строго вперед.

В какой-то момент опора из-под ног исчезла, и он полетел куда-то вниз. Возникло щемящее чувство невесомости, дыхание перехватило и внезапно его охватил ужас, но ненадолго… Он вспомнил, что это все не по-настоящему, это лишь игра воображения его отравленного мозга, хотя и очень высококачественная… Стала полегче… Ужас сменился на просто страх… Он даже снова начал дышать…

"И как люди получают от падения удовольствие?! Например парашютисты… Это же так неприятно и страшно…" – мелькнула мысль.

Полет продолжался. Страх уменьшался. Дыхание стало ровнее. Сердце стало биться спокойнее. Его тело развернуло плашмя, и он невольно раздвинул руки и ноги в стороны. Воздух с бешенной силой давил на него, демонстрируя свою плотность. И как ни странно, стало возникать даже какое-то своеобразное, ранее не известное ему чувство удовольствия.