По ту сторону

Ричард Беркли, эсквайр, отставной военный (по ранению), хромал на одну ногу, но выглядел молодцом: прямая спина, горделивый взгляд, усы стрелками, с лихо задранными кверху кончиками – мужчина хоть куда.

Когда я обратилась к нему «сэр», грубо оборвал:

– Оставь эти церемонии – «сэр», «мистер», зови просто: дядя Рич. Мы с твоим мужем Робертом хоть и дальние, но родственники, стало быть, теперь и ты мне родня.

Ну, вот – и родственник появился. Врастаю в Средневековье, становлюсь его частью. Даже не знаю, радоваться этому или плакать. Тем более что с некоторого времени у меня в организме произошли перемены. Ну, понятно какие. Заподозрила, а потом и окончательно убедилась: я беременна.

2

Поместье Беркли показалось мне совсем не маленьким: обширные поля (пашня, выпасы) деревня в три десятка дворов (крестьяне арендовали у хозяина землю), большой господский дом в два этажа. При доме челяди – с добрый десяток.

Мне дядя Рич выделил комнату на втором этаже, с окном, выходящим во двор. Пейзаж не ахти какой привлекательный, поэтому я старалась не засиживаться дома, а гулять, если позволяла погода. А она, надо сказать, не баловала – зябко и слякотно. К тому же чувствовала я себя скверно: начался токсикоз – рвало так, что наизнанку выворачивало.

Матерь Божья, как же рожать-то буду?! Найду ли в этой глуши путевую акушерку?

– Дядя Рич, – обратилась я к гостеприимному хозяину, – должна вам сказать, я в положении, жду ребёнка.

– Хо-хо! – воскликнул Беркли, – то-то, я гляжу… Отличная новость для Роберта. Приедет, а у него прибавление в семействе!

– Я беспокоюсь, дядя. Где можно найти хорошую повитуху?

– Беспокоишься? Пустое. Не ты первая, не ты последняя. Найдём. Привезём из Стратфорда.

Мужики такие беззаботные – для них всё просто. Не надо, мол, волноваться. А тут, я слышала, каждая третья женщина умирает от родов. Ну, или каждая четвертая, не помню точно. Сама я, если что-то пойдёт не так, бессильна буду себе помочь.

Слова дяди Рича не успокоили, а напротив, усилили мои страхи. Сидела теперь затворницей, страдала и накручивала себя, пока не осознала: так нельзя!

«Вот что, дорогая, – сказала я мысленно, – если не хочешь на самом деле загнуться, возьми себя в руки».

Как раз погожий денёк подвернулся, с лёгким бодрящим морозцем. Поднялась, ни свет ни заря, оделась потеплее, и – на прогулку. Вижу, дядя Рич встал, ходит по двору, слугам указания даёт.

– О, племяшка! Чего не спиться?

– Хочу погулять, дядя Рич.

– Так возьми лошадь.

– Что вы! Я тряски боюсь.

Какая там лошадь! Рожу, чего доброго, раньше времени.

– Не бойся, дам тебе самую смирную, которая только шагом ходит, – стал уговаривать Беркли. – Не упрямься, Жанна, люди нашего круга не ходят пешком. Что о тебе соседи подумают!

Убедил.

Мне выделили низкорослую кобылку темно-гнедой масти. И сразу обнаружилась сложность: я не имела ни малейшего представления о дамском седле. На лошадь раньше садилась, когда ездила с папой к «ролевикам», но там было обычное кавалеристское седло. А тут – скамья какая-то с двойной лукой, с подушечкой для сидения. Влезла и – как собака на заборе. И смех и грех.

Дядя Рич удивился, конечно, глядя на такую «наездницу» и от души позубоскалил. Учил меня азам:

– Правым бедром упрись в луку. Левое колено прижми к седлу. Вот так! Сиди прямо, гляди вперёд, а не под ноги… Поводья не натягивай, управляй голосом – лошадь приучена…

Ничего, в общем-то, сложного. Приятно даже: покачиваешься, как в кресле-качалке.

Подумала: теперь платье для верховой езды – амазонка понадобится. Но, оказалось, что костюм для наездниц ещё не придуман, дамы садятся на лошадь в повседневном платье.

Верховые прогулки помогли – тошнота отступила, вернулся аппетит, да какой! На солёное потянуло, селёдка со стола не пропадала. Да к тому же – с картошкой! Английские крестьяне, подчиняясь указу королевы, неохотно сажали непривычный им корнеплод, но бунтов не устраивали, и сей продукт сделался доступным. На радость мне, изголодавшейся по милой сердцу и желудку картошечке в мундире.

А вообще-то всё мне тут обрыдло. Чужая я в доме Беркли. С непонятным статусом: приживалка не приживалка, а так – не пришей рукав жилетке. Вроде и не совсем бедная родственница (Роберт оплатил расходы вперёд, да ещё и денег дал – три фунта, пять шиллингов), но и не вполне независимая.

Слуги относились ко мне с почтением, хозяева тоже не бросали косых взглядов. Дядя Рич привечал, как родню, подтрунивал иногда, но без издёвки, по-отечески. Джейн видела во мне… даже не ровню – старшую. Не по возрасту, а как более опытную, много чего повидавшую, и уж куда более образованную.

А мне всё не в радость. Был бы рядом муж, может, и не нервничала бы так. Роберт, дорогой, скорее приезжай, мне очень плохо без тебя!

3

На ужин всё семейство Беркли собиралось в обязательном порядке за большим столом. Я тоже должна присутствовать, иначе хозяин обидится.