По ту сторону Алой Реки

— Может быть, у тебя есть какие-то мысли? — послышался его голос. — Вы о чем-то говорили? Может, он куда-то собирался идти? Может, она знала какие-то места?

С закрытыми глазами Кастилос услышал, как скрипят сапоги Ратканона. Великан остановился рядом.

— Ничего такого, Санат, — тихо сказал он. — Прости. Есть только вера.

— Что за вера?

— Вера в то, что внутри мальчишки есть стальной стержень. Когда он рядом со своей подругой, его почти не заметно. Она сияет и звенит, как красивая игрушка. Но именно в нем есть что-то такое, что позволяет им быть вместе. Когда я его нашел, этот стержень был крошечным. К тому моменту, когда все закончилось, он вырос. Может быть, что-то подобное есть и в тебе. Ты не побоялся упасть в ноги вампирам на глазах людей, чьих близких только что убили. Не побоялся навлечь на себя наш гнев. А сегодня ты стоял на коленях передо мной.

— Да, я понял, что в совершенстве овладел искусством стояния на коленях.

— Я не шучу, Санат. Представь себя на его месте. Прежний мир рухнул, а в новом нет места для тебя и твоего счастья. Как бы ты поступил в такой ситуации? Нет… Как ты поступил в такой ситуации?

Кастилос поднял голову. Всмотрелся в лицо великана.

— Ты хочешь сказать…

— Мы говорили об этом в последний день. Совпадение или провидение… Как я сказал, у меня есть только вера. Если этот стержень внутри мальчишки не сломлен — они сейчас идут туда.

— Нет, — прошептал Кастилос, колотя дерево кулаками.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Ратканон. — Каждый сам выбирает дорогу.

— Потому что это — дорога к смерти! — закричал Кастилос. — На пути — миллионы погибших, замерзших на смерть, задранных чудовищами!

— Но ты ведь дошел.

— Я был вампиром.

— Ну, рядом с ним принцесса. Может, он тоже вампир.

Кастилос рассмеялся.

— Как они относились друг к другу? Как брат с сестрой?

Ратканон мотнул головой.

— Нет. Эти детишки любили друг друга, причем сильно.

— Тогда он не пойдет на это, не примет ее кровь, даже если будет умирать. Этот, как ты его называешь, стержень ему не позволит.

На поле боя подбирали раненых, клали на носилки. Ратканона позвали — пора уходить. Тот махнул рукой.

— Я сказал все, что тебе нужно, — обратился он к Кастилосу. — А теперь летите. Мы не тронемся, пока вы не уберетесь.

Кастилос посмотрел на замерших партизан, с которыми смешались остатки жителей деревни.

— Где вы живете? — спросил он. — Как?

Ратканон покачал головой.

— Понимаю, — вздохнул Кастилос. — Прощай, Ратканон. Надеюсь, мы еще встретимся. Надеюсь, при этой встрече мы будем драться за одно дело.

— Отыщи парня. — Рука великана легла ему на плечо. — Передай ему, что я жив и зол, как никогда. Он обрадуется.

Кастилос подошел к Аммиту.

— Ну? — спросил тот. — Куда дальше?

— Домой, — улыбнулся Кастилос.

Глава 26 Маленькая, да слабенькая

— Нервничаешь? — поинтересовался Сардат, когда Левмир обернулся в очередной раз.

— Да.

— Правильно. Только дурак в такой ситуации не испугается.

Шли через лес долго. Сардат держал топор, Левмир — самострел. За плечами висели охапки соломы. Кабур не сумел указать точное место, пришлось довольствоваться смутным описанием. Вдалеке угрожающе ворчал гром, низкие тучи застили солнце.

— Я никогда ее не обманывал, — тихо сказал Левмир.

Сардат остановился.

— Так ты из-за этого, что ли?

— Конечно.

— Тьфу ты! — Покачав головой, Сардат двинулся дальше. — Я думал, вампира боишься.

— Не так сильно. У них хороший слух. Давай лучше молча.

Сардат безропотно вскинул руки.

Лес постепенно густел. Идти рядом не получалось, и Левмир уступил первенство Сардату. Шагая след в след за командиром, он думал. Вспоминал долгий путь сквозь снега, постоянную борьбу со смертью. Ни разу И не пожаловалась, ни разу не оглянулась назад в тоске. В какой-то момент они перестали разделять друг друга даже в мыслях, словно слились в единое целое. Но так ли на самом деле? Принцесса… Как мог, Левмир представил ее комнату. Высокие потолки, просторная мягкая кровать. Кругом золото, зеркала, куклы. Десяток слуг только и ждут исполнить любую прихоть маленькой госпожи. Могла ли она после всего спокойно идти сквозь сугробы, сражаясь со стихией? Зная, что впереди не будет ничего.

Да, у нее отобрали прежнюю жизнь. Больше И не принцесса. Но ведь она жива! А если погибнет на пути к Алой Реке — что тогда? Думая об этом, Левмир обычно убеждал себя, что и сам дольше жить не станет. Но теперь, после разговоров с Сардатом, понял — это не оправдание. Конечно, дворец принцессе он не вернет, но сможет подарить ей хотя бы эту жизнь, среди людей, которые так ей понравились.

Новая мысль поразила Левмира. А что если плюнуть на все? К чертям эту Алую Реку. Остаться здесь, с И, работать и охотиться, гулять у реки долгими вечерами. Чем не жизнь?