По ту сторону Алой Реки

Не добежал шага — другой волк сбил его в прыжке. Нож вылетел из руки, но Левмир тут же рванул стрелу из колчана. Когда волк, развернувшись, кинулся на него, стрела вошла прямо в пылающий красный глаз. Волк убежал, визжа, а Левмир уже поднимал топор над терзающим Сардата монстром. В удар он вложил все силы, и наградой стал треск хребтины. Сардат сбросил тушу, поднял нож и бросил, как показалось Левмиру, в него. Лезвие просвистело над плечом, а в следующий миг страшной силы удар в спину бросил его вперед. Левмир выбрался из-под издыхающего волка, которому нож Сардата вошел прямо в горло.

Казалось, нет числа этим кровожадным тварям. Поднимался и опускался топор, рассекал воздух нож, кровь лилась и лилась — людская и звериная. Но вот последняя туша рухнула в костер, взметнулись искры, стало тихо. Сардат издал торжествующий вопль, который тут же перешел в стон отчаяния. Все так же холодно. Погас огонь, нет лошадей, а из глубоких ран извергается сама жизнь.

И подбежала к Левмиру, стащила с него тулуп и приникла к ране. Левмир задрожал от странного ощущения, к которому нельзя было привыкнуть. В этот раз И не пускала в ход клыки, она просто зализала раны, и кровь перестала бежать.

— Теперь ты. — Приблизилась к Сардату. Тот протянул ей обглоданную руку.

И остановила кровь, но глубокие раны оставались ужасными. Сардат, морщась, спрятал руку в рукав.

— Тебе хватит? — спросил он И.

— Да, сердце бьется, — отозвалась она.

— Тогда пошли.

— Идем, — кивнул Левмир.

И распахнула глаза.

— Но ведь…

— Это конец, понимаешь? — крикнул Сардат. — Эти твари убили последнюю надежду. Если не хочешь, чтобы мы здесь просто сдохли от боли — пошли.

Они пошли, волоча за собой во тьму сани с мерзлым мясом Голубки.

* * *

Превозмогая голод, летучие мыши летели на север. Горы остались позади. Солнце встало, но полет продолжался. Палящие лучи заставляли прижиматься к земле, и здесь иногда удавалось поймать зазевавшихся насекомых. Дневной перелет сожрал все силы, и с закатом Кастилос и Аммит повалились на землю в обычном обличии. Осушив по пробирке, поднялись на ноги. Кастилос оглядел степь.

— Мы опоздали, — прошептал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Аммит.

— Они уже на пути.

— И что?

— Теперь я даже близко не знаю, как будет дальше. Река не даст вернуться назад.

— Река? — Аммит пожал плечами. — Я не вижу никакой Реки. Если ты готов — летим дальше. Но с рассветом пойдем пешком. Еще одного такого перелета мне не выдержать. А если какой-нибудь степной волк решит полакомиться обессилевшими летучими мышами, все закончится глупее не придумаешь.

— Ну что ж, летим, пока возможно.

Кастилос обратился прежде чем Аммит успел спросить, что означает его последняя фраза.

Утро бросило в лица снегом.

— Поздравляю, — сказал Кастилос. — Мы на пути.

— Ты хочешь сказать, что это нормально? — с сомнением произнес Аммит, глядя на серое небо. — Весной может пойти снег, но чтобы такой холод…

— Забудь про весну, — отрезал Кастилос. — Забудь про весь мир. Ничего этого больше нет. Путь к Алой Реке лежит через снега.

Аммит спешил за ним, крутя головой по сторонам. Степь покрывалась снегом слишком быстро. Как будто он не только падал сверху, но рос из-под земли.

— Постой! — Аммит остановил Кастилоса, когда ничего, кроме снега, вокруг не осталось. — Это что — все пять лет так и будет?

Кастилос моргнул, не понимая.

— Тебя не было пять лет, — продолжал тормошить его Аммит. — Это что, весь путь через мертвые снега?

— Пять лет? — засмеялся Кастилос. — Храни тебя Река, Аммит! Меня не было пять лет, но шел я — миллионы. Ты пока еще не понимаешь, но здесь нет ни времени, ни пространства. Все меняется так, как заблагорассудится Алой Реке. Потому я и не знаю, сумеем ли мы догнать их. Быть может, они идут уже миллиарды лет, или умерли год назад. Но они, по крайней мере, идут к Реке, это их цель. А наша цель — они. Странно, что Река вообще нас сюда пустила.

Аммит молчал. Расспрашивать, спорить можно было вечно, но он просто поверил Кастилосу. Слишком отчаянным и безумным был его взгляд. Бег продолжался.

— Почему мы не летим? — спросил Аммит, когда стемнело.

— Попробуй.

После нескольких попыток Аммит зарычал и вытащил пробирку.

— Можешь их выбросить, — крикнул Кастилос. — Здесь это не имеет никакого значения.

Рассвета не было. Просто небо вдруг стало белым, мягкий свет разлился вокруг. Бежали без остановки, сжигая силы и кровь. От мороза суставы переставали слушаться, и приходилось запускать сердца, чтобы немного разгорячить тела.

Тысячи лет спустя начали попадаться трупы. Кастилос остановился возле первого. Он стоял — ледяная статуя, так и не упавшая, будто продолжала идти, только очень медленно. Невидящие глаза смотрят вверх, клыки оскалены.

— Вампир, — выдохнул Аммит. — Как он замерз так быстро?

— Что я тебе говорил?

— Да понял я, понял! Не ясно лишь, как добраться до Алой Реки через это безумие. В легендах все преподносится как-то иначе.

Отвернувшись от мертвеца, Кастилос подошел к Аммиту.