По ту сторону барьера

Найсмит сел на постели. Светильники в комнате начали разгораться, давая возможность увидеть незнакомые стены в красных и цвета зеленого яблока панелях. Как обычно, он работал в библиотеке до тех пор, пока не почувствовал, что неразумно больше игнорировать растущую усталость; затем выбрал для себя новый набор комнат — в этой части корабля их были сотни, и он никогда не использовал один и тот же набор дважды — приготовил и съел обед, и отправился спать. Но мысль, которая пришла ему в голову, была настолько радикальной, настолько захватывающей дух…

За время, что он провел на корабле, хотя он много раз размышлял над тем, что произошло с его пассажирами и экипажем, ему не пришло в голову поискать какие-нибудь личные вещи, которые те могли оставить после себя. Не имеющий ни пятнышка и полностью упорядоченный вид всего, что было на корабле, заставил его подсознательно предположить, что после ухода пассажиров все помещения были убраны и приведены в порядок.

Тем не менее, ему было известно, что этот корабль чистил и убирал себя сам. Осевшая в любом месте комнаты пыль медленно перемещалась в ближайший расположенный под полом пылесборник, по которому она затем перемещалась в специальные каналы — Найсмит проследил их в узких проходах за стенами — ведущие в мусорные баки и, как предполагал Найсмит, в конце концов, в камеры утилизации. Одежда, взятая из стенного шкафа и брошенная на пол, будет медленно, в течение нескольких часов, перемещаться назад на свое место, лишаясь в процессе этого перемещения всей грязи. Даже следы липкого пигмента, которые оставили Лолл и Чуран, чтобы ориентироваться в корабле, надо было обновлять каждые несколько дней. И поэтому…

Найсмит вскочил с кровати с растущим возбуждением. Проверив несколько стенных шкафов в жилых апартаментах и найдя их пустыми, он потерял к ним интерес. Но в некоторых спальнях — в этой, например — в шкафах была одежда.

Он обругал себя за глупость. Если одежда была частью стандартного оборудования комнаты, как он прежде предположил, не задумываясь, тогда почему в одних комнатах она есть, а в других — нет?

Но если в момент совершения кораблем своего последнего приземления в этой комнате жили, и если проживающий в ней оставил одежду после себя, то почти неизбежно следует вывод, что он оставил и другие принадлежащие ему вещи.

Найсмит подошел к самой большой стенной панели, установил управляющую полоску в положение «открыто» и обнаружил там пустоту. Он подошел к следующей стене и попробовал открыть меньший шкафчик кубической формы.

Сначала шкафчик показался таким же пустым, но затем в нижнем ящике Найсмит увидел полоску бумаги или фольги. Вытащив ее наружу, он прочитал надпись, которая была напечатана светящимися пурпурными буквами: «КОЛОССАЛЬНЫЙ ВСЕНОЩНЫЙ ГАЛА-КОНЦЕРТ» Танцы! Сенсорика! Призы! Большой танцевальный зал секции Y. Начало в 23 часа 30 минут 12 дня Хаира…» после чего следовал год, который Найсмит перевел, как 11050.

Сама по себе эта бумажка ничего особенного не представляла, но Найсмит ухватился за нее, как за драгоценность. Он продолжал переходить от одной стены к другой, искал панели и открывал их. Но результат был разочаровывающий: пластиковое удостоверение личности, выписанное на имя Исода Рентро, на котором находилась стереофотография худого лисоподобного мужского лица, пачка металло-пластмассовых квитанций, нанизанных на кусок проволоки, и какая-то игрушка в виде серого ящичка с крошечным видеоэкраном.

С отсутствующим видом Найсмит нажал кнопку, расположенную на боковой стороне ящичка. Экран засветился, и он увидел бледное худое лицо мужчины с удостоверения. Раздался голос — гнусавый, небрежный, но явно принадлежащий образованному человеку. Найсмит разобрал несколько слов, узнав в них дату на несколько недель раньше, чем та, что была указана на рекламке» всенощного гала-концерта «.

С благоговейной осторожностью он поставил ящичек на пол. Ему несказанно повезло, а он чуть не упустил свою удачу, не узнав ее. Перед ним был дневник Исода Рентро — пассажира этого корабля в 11050 году от рождества Христова.

Рентро был одет в свободного покроя блузу из металлической серебристо-белой ткани с фиолетовым шарфом вокруг горла. У него была бледная, нездорового вида кожа с небольшим количеством веснушек, словно он редко бывал под солнцем. Его руки были слабыми и тонкими. Он устало жестикулировал длинной резной ручкой, на которой был закреплен кусочек какого-то тлеющего зеленым светом вещества.

Изображение мигнуло и изменилось. Перед глазами Найсмита появилась картина огромного пространства, в котором двигались толпы ярко разодетых людей, а за кадром продолжал комментарий Рентро. Найсмит понял, что он видит космический причал корабля перед взлетом. На расстоянии можно было различить еще один корабль, стоящий под крышей гигантского прозрачного купола. Играла музыка, в воздухе плавали, извиваясь, цветные ленты.