По ту сторону бездны

«Вот еще», – так же молча ответила девушка.

– Если ты сейчас же не откроешь, я позову твоих родителей.

Это была уже весьма серьезная угроза. Луна, все так же не проронив ни слова, встала с кровати и поплелась к двери. Стефан, когда хотел, мог быть настойчивым, и отвязаться от него было даже сложнее, чем от Аметрина.

Пользуясь тем, что правители разрешили ему изучать материалы, он теперь крутился повсюду и усердно собирал информацию. Стефан настолько загорелся идеей написать книгу о Драгомире, что забрасывал всех миллионами вопросов, даже тех, кто не особо желал отвечать. Проведя более полугода в Драгомире, он совсем освоился и перестал робеть.

Впустив Стефана, Луна невольно улыбнулась, поскольку ее незадачливый друг, торопясь войти в комнату, тут же споткнулся о ковер и чуть не растянулся на полу.

– Я думал, ты грустишь, и пришел тебя развеселить, а ты улыбаешься. Значит, все в порядке? – спросил он.

– Я вспомнила твои первые дни в Драгомире, – вновь улыбнулась Луна и даже, к своему удивлению, чуть не рассмеялась.

И было отчего. Курьезные случаи следовали за Стефаном по пятам. На какое-то время он даже стал главным героем местных анекдотов, вытеснив с этого почетного места Фиччика и Пиритти с Пироппо.

После того как правители узнали, что Стефан сделал для Драгомира, каждый из них захотел пригласить его к себе во дворец. Но Стефан, оробевший от такого пристального внимания и свалившихся на его голову чудес, ходил за Луной как привязанный, боясь отойти от нее даже на полметра. Поэтому сначала он отправился в петрамиум целителей. Приехав в Манибион, Стефан долго не мог решиться наступить на исчезающую ступеньку.

– Что-то у меня закружилась голова, – жаловался он Луне, смертельно побледнев при этом.

Луна смеялась в ответ и протягивала ему руку, стоя на первой ступени, услужливо подставившей мраморную спину ей под ноги.

– Ну давай же, здесь здорово! – веселилась она.

– Знаешь что! – опасливо возражал Стефан. – Ваши книги не могут воздействовать на меня, так как я не драгомирец. Может, и лестница меня не признает и я улечу неведомо куда. И никто не узнает, где закончилась моя короткая жизнь.

Фиччик, слушая причитания Стефана, неодобрительно морщился. Он прямо физически ощущал, как с него начинают сползать лавры великого актера. А уж этого он допустить не мог. Прошептав про себя «Лунфич», он без предупреждения подхватил незадачливого юношу за шиворот и в мгновение ока доставил на дворцовую площадь. Это так впечатлило Стефана, что он потом много раз рассказывал о прелестях и ужасах своего полета.

Подойдя к крыльцу, Стефан долго расшаркивался перед караульными, застывшими у двери. Он пытался пожать им руку и поинтересоваться, как у них дела. Не добившись ответа, Стефан, подталкиваемый Луной, вошел во дворец, несколько раз уточнив, все ли надежно, не упадет ли здание в бездну вместе с ладонями. Услышав такое, даже караульные усмехнулись, но тут же вернули на лица серьезное выражение и уставились прямо перед собой.

Когда они наконец вошли во дворец, Луна вспомнила, как сама впервые сюда попала. Стефан так же вертел головой и таращился на совершенно обычные для Драгомира вещи наподобие летающих ваз, которых тут было полным-полно. Он пытался взять себя в руки и бесконечно повторял, что ему уже шестнадцать лет и не к лицу вести себя подобным образом. Но у него не особо получалось.

Едва он оправился после встречи с летающими вазами, как со второго этажа по широкой лестнице, не касаясь ногами пола, к ним навстречу спорхнула Нефелина. Рот Стефана самопроизвольно открылся вновь. Правда, воздушные красавицы поражали и самих драгомирцев. А о людях с той стороны земли и говорить нечего. Стефан, засмотревшись, сшиб невысокий постамент, на котором стояла изящная ваза с цветами. Он сделал неловкое движение, чтобы поймать ее, но вместо этого сам растянулся на полу, отбив то место, о котором не принято говорить в приличном обществе. А ваза все-таки не разбилась. Нефелина не ожидала, что юноша упадет, и поэтому бросилась спасать вазу, подхватив ее в сантиметре от мраморной плитки. Потом обернулась и с недоумением посмотрела на Стефана, который, кряхтя и потирая пятую точку, поднимался с пола. Поставив вазу обратно, Нефелина кинулась к нему и взяла за руки:

– Вам больно?

– Не очень, – проблеял Стефан.

Но и на этом его злоключения не закончились. Казалось, что, попав во дворец, он превратился в самого неуклюжего человека на свете, который и шагу не может ступить без разрушений. В этом Стефан перещеголял даже Пиритти с Пироппо, разбивших столько добра, что никому и не снилось.