По ту сторону экрана

И теперь дни для Джулии тянулись бесконечно. Когда воскресенье наконец-то настало, она обнаружила, что не в силах скрыть свое нетерпение. Время же, казалось, остановилось. Утром Джулия помогала матери – обслуживала клиентов за стойкой бара. Потом она попросила родителей, чтобы они днем, когда паб на несколько часов закрывается, ушли из дома.

Оставшись одна, Джулия приняла ванну и вымыла голову. Потом, завернувшись в полотенце, вошла в свою спальню и открыла платяной шкаф. Новое платье висело на вешалке. Надев его, Джулия подошла к зеркалу. Она вспомнила, как забавлялась, выбирая его. Она просто наслаждалась, когда ходила в поисках платья по магазинам Вустера. И так же она забавлялась в юности, когда наряжалась перед вечеринкой. Правда, потом разочаровалась во всем этом...

«Может, именно поэтому женщины тратят столько времени на наряды и косметику? – думала Джулия. – Может быть, это не из-за рекламы и не для ублажения мужчин? Может, просто потому, что забавно и весело?»

В конце концов Джулия решила: если уж она надела платье, то пойдет до конца. Выдвинув ящик комода, она вынула остальные покупки – косметику и видео с «Переделкой» Кармен Берд. Сунув кассету в приставку, которую позаимствовала в спальне родителей, она села перед зеркалом и приготовилась следовать советам Кармен.

Когда поезд подобрался совсем близко к Вустеру, Дункан еще раз просмотрел письмо из студии «Уайверн». Ему не сулили головокружительных высот театральной славы, о которой он когда-то мечтал, но пришлось признать, что и это звучит неплохо: «На нас больше всего произвело впечатление... Хотел бы предложить вам... ведение утреннего шоу, как и обсуждалось...» И возможно, самое главное – «начальный оклад...».

Дункан улыбнулся. Он никогда не имел постоянного оклада, и ему было очень трудно представить, что теперь он сможет вовремя оплачивать счета. Однако он надеялся, что из-за этого не превратится в скучающего представителя среднего класса.

И произошли столь внезапные перемены на очередном просмотре для «Саутсайдеров». Дункан пришел вместе с сотнями других претендентов и узнал: главная роль, о которой говорил ему агент, на самом деле – роль молочника. Конечно, хорошо, что роль оказалась со словами, но он должен был говорить только одно: «Доброе утро, мисс Мэлори». А полное время в эфире – двенадцать секунд.

Чтобы сделать все это еще более оскорбительным, режиссер установил целый ряд жестких требований – рост, сложение, региональный акцент и даже умение управлять молочной телегой. Оглядев собравшихся претендентов, режиссер увидел многих из тех, кого запомнил по прошлому просмотру. Дункан ощутил, как по спине пополз холодок. Даже если предположить, что у него есть шанс получить эту роль – что это ему даст? Куда он продвинется? Как будет чувствовать себя потом, в этой двенадцатисекундной роли, прославляющей пользу молока?

Собравшись с духом, Дункан ушел с просмотра. И всю дорогу до Хаммерсмита он провел в размышлении над главным вопросом: каковы его перспективы в Лондоне? Стоило ли жертвовать своим счастьем и оставаться здесь в расчете на славу? Разве не лучше проводить время с любимой женщиной и сосредоточиться на какой-то более реальной цели?

Когда Джулия вернулась в Вустер, Дункан считал, что она слишком быстро сдалась, слишком скоро разочаровалась в Лондоне. Теперь он понял, что она проявила завидную храбрость, это ведь смелый поступок – сделать выбор. От нее все ждали, что она займется делом, которым занималась уже столько лет, – страхованием. А она бросила его, это дело, и занялась другим. И теперь он, Дункан, ею восхищался. А есть ли у него какая-то веская причина, серьезное основание не поступить так же, как Джулия? Ведь она же смогла...