По ту сторону экрана (СИ)

Он быстрыми шагами направлялся в нашу сторону, не глядя, однако ни на кого, кроме меня. В том же бежевом джемпере и джинсах, в которых он был позавчера в момент задержания. Привычно решительный и властный, твердый и авторитетный, Денис приближался к нам и по мере его приближения тревога и паника внутри меня отступали. Раз уж он здесь, значит все в порядке. Внутри начало разгораться теплое счастье, вспыхнувшее маленькой искоркой, быстро превращающейся в яркий огонек.

Сушков действительно отпустил мою руку, но скорее от удивления, чем от желания подчиниться. Теоретически, появление оппонента, кому можно было бы высказать все предыдущие обвинения в лицо, должно было бы его обрадовать, но я была уверена, что в его взгляде на мгновение промелькнул испуг. Это меня он мог запугивать своими угрозами, а Лазарева почему-то боялся. Он даже как-то сжался весь при его появлении.

— Уважаемые сотрудники бюро, — громко обратился Денис к собравшимся, оттесняя от меня трусливо замершего Сушкова и встав между нами. — Как тот, кто все-еще является партнером бюро и до этой минуты имеет доступ к его счетам, могу с уверенностью заявить вам, что средства на заработную плату и продолжение работы на них имеются в полном объеме, и если они вдруг под шумок непостижимым образом оттуда исчезнут, вы смело можете спросить о причинах их отсутствия у Михаила Александровича.

В толпе работников пробежал недоуменный ропот.

Ты не можешь… — зашипел было Сушков, который, видимо успел отойти от шока, вызванного неожиданным появлением Лазарева, но он не собирался давать ему договорить.

— Однако есть иная проблема, — повысил голос Денис, чтобы заставить присутствующих замолчать. — Партнерский договор, заключенный не так давно между мной и Михаилом Александровичем, является недействительным, поскольку кое-кто решил схитрить и заключить его с нарушением закона. Такой договор не породил между нами никаких прав и обязанностей, а следовательно и бюро, как таковое, перестанет существовать, в лучшем случае, оставшись чем-то иным, изменившим форму организации.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Я оспорю это в суде! — выплюнул Сушков, искоса бросив на Лазарева недовольный взгляд.

Я же, с момента появления Дениса перестала воспринимать происходящее с прежней серьезностью. Главное — он был здесь, рядом. А когда его рука успокаивающе скользнула по моей спине, я почувствовала себя гораздо лучше.

— Удачи, Миш. Но я бы не советовал. Ты так усердно пытался оставить ни с чем меня и моего отца, что собственными махинациями загнал себя в угол.

— Вон отсюда, недоносок! — фыркнул он, а его лицо еще сильнее искривилось от злости.

— С превеликим удовольствием, — холодно отозвался Лазарев и, с абсолютно невозмутимым видом достал из коробки, которую я всё-еще держала в руках, возвышающийся над вершиной башни из канцелярии пузырек с чернилами. Открыл и как ни в чем ни бывало вылил содержимое прямо на голову, опешившего от происходящего, Сушкова. И, снова собственнически приобняв меня, негромко произнёс: — Ева, ты идешь?

Я на мгновение даже залюбовалась тем, как красиво и эффектно чернила стекают с волос Михаила на лицо и капают на ворот и грудь белой рубашки и галстука. Он попытался стереть их рукой, чтобы не попали в глаза, но этим лишь усугубил и без того неприятные последствия.

Вместе, обходя ошарашенно расступающихся сотрудников S мы с Лазаревым пошли к лифту. В напряженной и приятной после недавних криков тишине.

Я случайно встретилась взглядом с Зеленой и поняла, что рассказ о сегодняшнем дне станет лучшим в ее коллекции сплетен.

Когда двери лифта сомкнулись, Денис крепко прижал меня к себе, отчего коробку с канцелярией я все-таки выронила, но он умудрился подхватить ее одной рукой.

— Это были чернила для счастливой ручки, — задумчиво проговорила я, отчего-то дрожа и тяжело дыша так, словно только что пробежала стометровку.

Лазарев хмыкнул.

— Определенно, они сделали Мишу намного счастливее.

У крыльца нас уже дожидалась машина такси, поскольку Денис попросил водителя не уезжать, не намереваясь задерживаться в бюро надолго.

— Как… — когда мы оказались на заднем сиденье, я замялась, не зная как правильно сформулировать вопрос и вообще какой из всего миллиона своих вопросов задать первым. И пробормотала: — Еще ведь не прошло даже сорока восьми часов.

Он легко рассмеялся:

— А что, ты не успела по мне соскучиться?

— Успела, — отозвалась негромко, переведя на него взгляд. — Просто хочу понять, что произошло.

Мне все еще казалось, что он может снова исчезнуть. Сбежать, не дав мне ответов. Но он тепло улыбался, продолжая обнимать меня за талию, не желая отпускать ни на минуту. И я не хотела, чтобы он отпускал.

Его ладонь нашла на сиденье мою, переплетая пальцы. Будто поняв меня без слов, Денис наклонился к моему лицу и поцеловал, показывая, что он тоже скучал, заставляя мое дыхание сбиться, а кожу на руках и шее покрыться мурашками.