По ту сторону фронта

Загремел засов, и дверь, скрипя петлями, давно забывшими про смазку, открылась. В комнате было светло. Возле стен на массивных гранитных пьедесталах стояли два железных, наглухо закрытых гроба. На них горело много свечей. Пламя бросало уродливые тени на стены, на низкий сводчатый потолок. В этом склепе основатель церкви, богатый горожанин, живший много лет назад, был похоронен вместе с женой согласно его завещанию.

Воздух в комнате стоял тяжелый, удушливый. В нос бил запах типографской краски.

Это была подпольная типография, в которой уже третьи сутки кряду безвыходно трудились над первым номером газеты «Вперед» Кудрин и Найденов. Сюда было снесено все: печатный станок, мраморная плита, кассы со шрифтом, доставленная из лесу бумага и остальной инвентарь.

– Тут же задохнуться можно, – встревожился Беляк.

– Тяжеловато, слов нет, – согласился Кудрин.

Он сидел на опрокинутом вверх дном ящике и растирал краску. Лицо у него было нездорового, пепельного цвета. Редкие седые волосы тонкими прядями прилипли к мокрому лбу. Не лучше его выглядел и Найденов. Без нижней рубахи, сухой, костлявый, он бережно снимал со станка оттиски и раскладывал их на полу, на гробах.

– А что же другое придумаешь?.. – заметил Микулич и беспомощно развел руками.

– Что-нибудь надо придумать, – не мог успокоиться Беляк. – Это же невозможно так… Ну-ка, распахни дверь, Демьян! Вот так. Иди теперь подними творило и открой дверь в коридор. Там воздуху больше.

Дышать стало сразу легче. Но Беляк не ограничился этим. Он послал вторично Микулича наверх и предложил на десять минут открыть наружную дверь.

– Ничего опасного нет. Ночь – хоть глаз коли, – заявил он.

Воздух заметно освежился.

– Вот спасибо, Карпыч! – сказал Кудрин. – Выручил. Я, грешным делом, уже побаивался, дотянем до конца или нет, а бросать неохота. Так хорошо наладилось все!

Вернулся довольный Микулич.

– А ведь и правда помогло, – улыбнулся он. – Даже свечки поярче гореть стали.

– А ты говорил – не придумаешь, – упрекнул его Беляк. – Теперь корми рабочий класс. Ну-ка, бросайте работу!

Уставшие и изголодавшиеся, Кудрин и Найденов принялись ужинать. Сверх всяких ожиданий ужин оказался довольно разнообразный: кусок холодной вареной говядины, банка консервов – судак в маринаде, несколько кусков сахару, печеный картофель, две пшеничные лепешки и в довершение ко всему фляга водки.

– Закуска царская. Давно таких вещей не едал, – удивленно проговорил Кудрин.

– Спецпаек, Михаил Павлович, – весело отозвался Микулич. – Ничего не поделаешь – профессионально вредный труд…

Все рассмеялись.

– Пушкареву спасибо скажите. Самое ценное он прислал из своего неприкосновенного фонда, – пояснил Беляк. – Им вместе с бумагой еще кое-что сбросили…

Кудрин и Найденов ели с большим аппетитом. Беляк, сидя на корточках и опершись о стену, наблюдал за ними. У него было сейчас счастливое ощущение человека, успешно достигшего цели, причем цель эта достигнута раньше предполагаемого срока. Пушкарев просил выпустить газету хотя бы к апрелю. Сейчас же только вторая половина февраля, а свежие оттиски первого номера уже готовы.

«Что бы мы сейчас делали без него? – думал Беляк, поглядывая на Куприна. – По-прежнему толкли бы воду в ступе, планировали, гадали, спорили».

Ему хотелось сказать сейчас Кудрину и Найденову что-нибудь хорошее, ободряющее, но он, как назло, не мог подобрать подходящих слов и лишь спросил:

– Устали, дорогие мои?

– Ерунда! – махнул рукой Кудрин. – Если работа идет, устаешь меньше. Конечно, если она по душе. А мне эта по душе, ой как по душе! Как вспомнишь, что эти листочки будут читать наши люди, руки сами ходят и усталость не берет. Куда там, как молодой!

«Устал старик, – решил Беляк. – Устал, а крепится, не подает виду».

– Ничего, ничего, Карпыч, – бодро сказал Кудрин, как бы разгадав невысказанную мысль Беляка. – Не подведем!..

Найденов взял в руки флягу, отвинтил крышку, прищурил один глаз и понюхал.

– А-а! – крякнул он. – Любопытно бы сейчас по махонькой пропустить.

– Ну-ка, дай сюда, – потребовал Кудрин и, получив в руки флягу, завернул колпачок. – Ни-ни!..

– По капельке, – взмолился Найденов. – По крохотушечке…

Кудрин погрозил ему пальцем и сделал строгое лицо.

– Понюхал и хватит. Оставим на шабаш, – сказал он. – Разопьем у меня дома. Идет?

– Что же делать, – ответил Найденов, почесав в затылке. – Не возражаю, если твоя половина приклад хороший поставит.

– Хорош будешь и без приклада, – отшутился Кудрин. – Огурец соленый найдется, и достаточно.

Они приступили к работе.

Беляк знал, что после того как газета будет отпечатана, предстоит еще много хлопот. Газету надо было распространить не только в городе, но и по окрестным селам. Эта задача лежала на отряде, на его партийной и комсомольской организациях: завтра должны были приехать в город за газетами Багров и партизан Снежко. Микуличу, Найденову, Крупину было поручено расклеить газеты в городе. Все было уже обдумано, распланировано.

– Когда же нам явиться? – поинтересовался Беляк.

– Часа за два до свету, – не задумываясь, ответил Кудрин. Беляк и Микулич начали выбираться наружу.