По ту сторону гор

"Так решили боги", — в этом Ларг не сомневался ни на мгновение, даже когда сомневался в самих богах. Ведь иначе они не стали бы ему помогать.

— Ложись на дно лодки и замри! — приказал он, подкрепив слова властным взглядом, чтобы у спутника не возникло желание возражать, тратя на это драгоценное время.

Но юноша, к его удивлению и радости, подчинился. В этот миг, когда от предчувствия беды по спине бежали мурашки, а внутри все дрожало, как листья на холодном ветру, ему хотелось быть, или, хотя бы, чувствовать себя маленьким ребенком, который нуждался в защите и мог на нее рассчитывать.

Упав вниз, Аль сжался в комок на носу лодки, зажмурившись, чтобы не видеть происходившего вокруг. Он даже зажал руками уши, хотя и так бы ничего не услышал в страшном шуме реки — это был гул водопада.

— Духи, духи, — беззвучно шептали его губы, — помогите нам! — в то время как в голове вертелось полное отчаяния:

"Почему?!" — юноша не мог понять, зачем проводнику понадобилось скрывать от него правду, которую, как он был совершенно уверен, тот знал. Ведь, расскажи Ларг все заранее, они могли бы что-то предпринять… Пристали бы к берегу, обошли бы водопад по земле… И тут он вдруг со всей ясностью осознал — нет. Для них другого пути не существовало. Потому что великан не может идти, а он уже не в силах тащить его на себе. Река, несущая во власти своего течения — лишь этот, единственный, избранный горными духами.

А потом он вдруг понял вторую часть этой правды, которая сложила всю картинку событий последних дней в единое целое — горные духи уже решили, какой будет плата. Жизнь за жизнь. Поэтому они вели двоих. Чтобы один ушел, а другой — остался.

В первый миг ему стало страшно — он не хотел умирать! Он только начал жить, ему еще предстояло столько всего увидеть, сделать, пережить…

Алю стало так отчаянно себя жаль, что на миг его мысль обратилась к Ларгу. Ведь тот стал калекой, и…

Царевич мотнул головой, отгоняя ее от себя:

"Нет! Он и так достаточно заплатил. Нельзя требовать большего. И вообще, это я обращался за помощью к горным духам, мне и держать ответ!" — он поднял голову, только теперь начиная понимать, что лежал в луже. Через мгновение он уже сидел, глядя на бушевавшую вокруг стихию без страха. Еще миг — и он встал в полный рост.

— Ты что, с ума сошел?! — увидев это, заорал во всю глотку, пытаясь перекричать гул водопада, великан. — А ну вниз! Свалишься в воду и все, пиши пропало!

Даже если бы Аль услышал его, то не стал бы слушать. Стоя на самом носу лодки, он зачарованно смотрел на открывшуюся перед его глазами картину, завораживавшую своей нереальностью. Пришло время рассвета. Однако заря, вместо того, чтобы окрасить лишь маленький осколок горизонта на востоке, залила своей кровью все небо и землю, заалевшие в отблесках пламени костра, который, разожженный самими богами, казалось, был готов сжечь все вокруг.

И только река каким-то неведомым образом отделилась от всего и земного, и небесного, не являясь более частью сущего. Бледно-серая, с сизой поволокой она висела в воздухе вспененным облаком, набрасывая на весь мир свою туманную дымку-поволоку, делавшую его нереальным, уже умершим, или…

"Или еще не рожденным! — на глаза Аля навернулись слезы, с губ сорвался вздох восхищения. — Да, горные духи! Я согласен! Я умру, а вы сделаете так, что этот костер не разгорится, что в его огне не сгорят лежащие у подножия ваших владений города и села! Это достойный конец, даже если о моей жертве никто не узнает!" — и, все же, он надеялся, что Ларг расскажет отцу. И, может быть, придет время, и кто-то другой, точно так же, как он когда-то, будет сидеть в библиотеке, зачитываясь легендой о младшем царевиче…

— Парень, — донесся до него полный отчаянной злости крик проводника. — Стой!

Но в этот миг нос лодки вошел в туманную муть, клубившуюся над краем бездны, и Аль, чувствуя, что мир уходит у него из-под ног, зажмурившись, шагнул навстречу своей судьбе.

Глава 6

Время остановилось — ненадолго, лишь на мгновение. Но это мгновение показалось оказавшемуся в его власти юноше длиннее целой вечности.

Аль был уверен — это потому, что он подошел к своей смерти, а в ее глазах замирает все, даже луч света. В них — лишь черный мрак, который покрывает собой все, заставляя полнить пустоту настоящего воспоминаниями о том, что было когда-то. Говорят, что перед смертью люди вспоминают свою жизнь…

Но, наверно, царевич был слишком юн для воспоминаний. Более того, теперь он был совершенно уверен, что по-настоящему жил только четырнадцать дней. Слишком мало, чтобы переживать их целую вечность. Нет, достойно ее было только будущее. Даже если оно было еще короче — всего лишь один миг.

Стоило Алю оттолкнуться от носа лодки, как он оказался во власти двух стихий, переплетенных между собой столь тесно, что их было невозможно, немыслимо разделить — легкого, звеневшего на ветру тонкой, натянутой до предела струной воздуха, и надсадного, низкого баса воды.