По ту сторону греха

Поездка вышла на удивление безмятежной. Мы с упоением болтали о всяких пустяках типа просмотренных фильмов или предпочтений в еде, не вспоминая о наркотиках, семейных драмах и прочих неприятностях. Откровенный разговор, вопреки моим опасениям, не вбил между нами клин, даже, наоборот, как-то сблизил. Измайлов меня за давнюю историю не судил и относиться иначе не стал, из-за чего я испытала невиданное облегчение и чувство глубокого уважения к самому мужчине. Скажите, много ли найдется людей, способных принять тебя со всеми, неприглядными до ужаса, потрохами и не клеймить за страшные ошибки? В родной город я с тех пор так и не ездила, хотя родители пару раз звали ради приличия, и единственным свидетелем прошлых событий, с которым я общалась лично, оказалась Машка. Очевидно, что похвастаться в этом плане мне было нечем. В защиту девочки отмечу, что навряд ли она таким образом мстила, скорее по глупости переняла манеру общения значимых взрослых.

– Тебя проводить? – поинтересовался Измайлов, когда уже припарковался у меня во дворе.

– Спасибо, я сама дойду, – не смотря ни на что, приглашать его в гости я была еще не готова. Буду двигаться вперед маленькими шажками.

Измайлов отстегнул ремень и легко сказал:

– Хоть до подъезда провожу.

Я подхватила сумочку и вылезла наружу. Под вечер снова начал накрапывать дождик, и мы, не сговариваясь, устремились под козырек. Начальник потянул меня чуть в сторону от входной двери и, приблизив свои губы к моим, самодовольно поинтересовался:

– Ты ведь понимаешь, что лишь оттягиваешь неизбежное?

– Ты настолько уверен в себе… – протянула я. – Так и хочется оттягивать как можно дольше.

– Не убежишь, я тебя уже поймал, – улыбнулся Измайлов и наконец поцеловал меня.

Прямо на улице, где дул ветер, и любой любопытный прохожий мог беспрепятственно за нами наблюдать. И вроде как мы – серьезные люди, один так вообще профессор, не пристало нам как подросткам искать уединения по закоулкам… Но делал Измайлов свое дело так хорошо, что возражать или прекращать поцелуй у меня и мысли не возникло. Руки начальника блуждали по моей спине, теснее прижимая к его телу, а я зарылась пальцами в его волосы, растрепав то, что не смог растрепать до меня ветер.

Уже поднимаясь по лестнице на свой второй этаж, словно в алкогольном дурмане, я с усмешкой подумала: крышесносно целоваться – это особый профессорский навык или это он в своем неблагополучном районе так научился?

Первая половина следующего дня оказался рутинной: я провела две пары у первокурсников, пообедала с Измайловым в университетском кафе, тот, напустив на себя довольный донельзя видок, явно играл на нервах у бармена, что с кислой физиономией пробил нам чек и выдал заказ. Я не особо обращала ни на что внимания, считая нашу миссию практически выполненной, а потому расслабленно черпала ложкой куриную лапшу.

– По-моему, мы ему не нравимся, – радостно кивнул на парня Директор.

– Не мы, а ты, – поправила я, предпочтя не принимать на свой счет чужую неприязнь.

– Я вчера вечером камеру к кафедре химии переставил, – понизив голос, поделился вездесущий, как оказалось, Измайлов. – Сегодня собираюсь понаблюдать за ними. Хочешь со мной?

Я согласилась: домой не спешила, Машка после вчерашнего объявила мне бойкот. Не то чтобы я сильно переживала по этому поводу, но общая атмосфера в жилище все же не радовала, а от того родной дом перестал быть мне крепостью. Точнее, с моего разрешения ее разрушили изнутри, раскрыв ворота и пропустив неприятеля.

– Так просто? – прищурился Директор, явно выискивая подвох.

– Домой не охота, – призналась я.

Чтобы скоротать время до вечера отправилась в гости на кафедру психологии. Игорь Семенович уверил, что все так же рад моим визитам, несмотря на их участившееся в последнее время количество. Мы выпили чаю, поболтали о пустяках, я отчиталась об успехах на поприще психологического самоанализа и терапии. Профессор похвалил и накинул еще упражнений.

Долго отвлекать человека от дел не позволила совесть, и я поплелась обратно на нашу кафедру. Измайлов был занят, навязываться кому-то еще не хотелось, и я не придумала ничего лучше, чем пойти болтаться по университету. Вставила в уши наушники и вышла на лестницу. Пять этажей вверх, столько же вниз – неплохая кардиотренировка для человека, который пьет чай столько, что скоро начнет говорить с истинно британским акцентом. Покорив все лестницы, что были в моем распоряжении, отправилась расслабленно бродить по этажам, попутно разглядывала стены, витрины и прочие интересности – все то, за что цеплялся глаз.

Сонливость как ветром сдуло в момент, когда я увидела знакомую кожаную куртку, что отсвечивала возле кофейного автомата на третьем этаже. Делать Юрию тут было совершенно нечего, а потому я, начавшая подозревать все и вся, направилась к родственнику.

– Ты чего тут? – подошла я со спины.

Юра вздрогнул от неожиданности, повернулся и с улыбкой, показавшейся мне неестественной, укорил: